Диана отпускает фотографию, и та застывает в потоке ветра этаким ковром-самолетом. Две Дианы зачарованно изучают друг друга: бумажную Диану пожирает огонь, у живой — языки костра пляшут в черных глазах. Снимок корчится, словно от боли, и медленно осыпается вниз — искрами, пеплом, золой.

— Теперь все? — спрашиваю я, когда остатки фотокарточки пропадают в пламени.

Диана вздрагивает и смотрит в мою сторону молча, бессмысленно, словно не видит и не узнает. Проходит мгновение, другое, пока ее взгляд не проясняется.

— Чел, ты такой трусишка.

Слова Дианы тяжестью повисают на шее, и я неохотно выхожу из каменного лабиринта, приближаюсь к краю вершины. Нутро сковывает от ужаса, волосы встают дыбом.

Мы на черти какой высоте. Посмотрите сами: ледовая тропинка тянется бесконечно вниз и вниз, и вниз и без вести пропадает в хмари карьера.

Не знаю, как вели себя древние люди в оригинальном обряде, но более идиотского способа доказать языческим божкам, что ты смел и достоин небесной помощи, не придумаешь.

Я закрываю глаза, считаю до шести и снова бросаю взгляд вниз. Ничего не меняется — страх все так же парализует меня, и все так же под ногами разверзается мерзлая пропасть. Садишься и едешь. Ничего сложного. Абсолютно.

Я стаскиваю с плеча ремень ледянки и плюхаю ее в снег. На большее сил нет, если вдруг из ниоткуда не появится щепотка той самой храбрости, которую требовали древние боги с наших предков.

За спиной трещит наст. Мимо прошмыгивает Диана, похлёстывая меня своими рыжими, похожими на перья снегиря волосами, и с любопытством смотрит вниз.

— Боишься? — участливо спрашивает она, и я признаюсь:

— Угу.

Огонь в бочке притухает, и снег вокруг чернеет, уходит в тень.

— Фух! Еле вас нашел! — доносится сзади голос. Звучит он как у мальчишки, который очень спешил и запыхался. — Вы видели знак, что тут опасно?

Диану перекашивает. Я оглядываюсь: к нам идет толстоватый парень с красным от мороза лицом и подарочным пакетом.

— Чел, запомни это для истории. — Во взгляде Дианы мелькает что-то задорное и… не знаю, идиотское.

— Мм?

Она чуть разбегается, прыгает на ледовую тропинку и летит вниз, в темноту. Летит без опоры, без поддержки, балансируя на тонких — как это возможно? — ногах; визжа от агонии бешеного восторга:

— Расскажешь моим ВНУУУУКАААА…

Рыжие волосы-перья бросаются к небу, к призрачно-зеленым тяжам в густой черноте, и ныряют за гребень холма.