– Ты про Кочубова племянника что ли? – буркнул он.

– Про него самого. Что ты с ним такое делал, что он у тебя с крыши съехал?

– Да там вообще странная история была. Даже вспоминать неохота.

– А ты вспомни, – стал настаивать генерал.

– Хватит вам базарить! – прикрикнул на них Николай. – Леха, держи ее за ноги!

Он как раз начал снимать шкуру с косули.

– Надо было на снегу это делать, – Викторов поморщился. – А история про кочубовского племянника очень интересна.

– Вот ты нам ее за ужином и расскажешь, – сказал генерал. – Не телевизор же нам здесь смотреть!

Вечером, когда вино кончилось, а голова еще оставалась не тронутой, и мужики уже подумывали о коньяке и взвешивали степень риска смешения этих противоречивых напитков, генерал снова вспомнил про историю о племяннике генерала Кочубова и потребовал от Викторова ее изложить. Тот с охотой и удовольствием стал им рассказывать историю про младшего лейтенанта Терентьева.

Генерал нашел ее и в самом деле странной и удивительной.

– Надо же, какие вещи на свете бывают! – сказал он, когда Викторов кончил. – Прямо мистика какая-то!

– Какая мистика? – засмеялся Викторов. – Пьяный был младшой, вот и стал в темноте палить, куда попало. Ну, наверно, в пловца там или в спортсмена попал.

– А что труп не опознали?

– Нет. Он месяца два в морге валялся. По радио объявляли, по телевидению. Никто не объявился. Ни родственники, ни знакомые. Неизвестный. Так его студентам и отдали. Пусть, мол, режут.

– Да, – генерал выпил остатки вина в своем бокале и поморщился, словно хлебнул водки. – Вот так и ты умрешь где-нибудь в чужом краю, и некому даже будет тебя схоронить. Разрежут тебя студенты и рассуют по банкам со спиртом.

– Со спиртом это хорошо! – осклабился Викторов.

– Дурак ты, Лешка!

– Слышь, Леха, – Николай, все это время молчавший и внимательно слушавший, оживился, – а этот твой Терентьев, за ним до этого что-нибудь странное замечалось?

– Да нет. Обычный пацан. После вуза его дядя к нам толкнул, а он только год проработал. Да я его и не знаю. Он у Емельянова работал.

Николай неожиданно заинтересовался этим делом и стал выспрашивать Викторова о подробностях. С каждой новой деталью он становился все более серьезным. Наконец Викторов рассказал ему все, что знал.