Ленайна не могла не заметить завистливо-грустного взора Людмилы, когда Сандра увела призового жеребца в спальню. Однако астенозная миома матки — не шуточки. Никакого секса! Но в отношении Людмилы у неё тоже имелись определённые планы. А пока…
Через минуту они шли за хитро ухмылявшимся в седые густые усы пожилым мужчиной по лестничным маршам бесконечной лестницы. На третьем пролёте, когда свидетелей уж точно не могло быть, Джеффрис буркнул, глянув через плечо:
— Ладно. Перерасход электроэнергии спишем на «форс мажор». — на потолке, обрисовывая некрашеные стальные балки и кронштейны перекрытия потолка ангара, зажглись тусклые лампы в простых жестяных колпаках. Правда, серые камни скалы, в которую был намертво вмурован Ангар, они освещали куда лучше, чем технику, пылившуюся на полу, покрытом стальными плитами, и расходящимися как бы веером от входа, рельсами.
С этим ей повезло: на пятой песне в дверь громко и уверенно постучали.
— И не забудь: выпиши каждой недельный, полностью оплачиваемый отпуск!
Когда она вышла из ванной, ситуация наводила тоску: Линда сидела, глядя куда-то в пол, и сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Миша откинувшись на стуле, блаженно закрыл глаза: водки он, похоже, выпил в свою норму, и теперь просто слушал музыку из наушников, не заморачиваясь ни экологией, ни болячками незнакомых баб.
В машине Линда и Миша оглушительно ржали:
Они имели полную возможность пронаблюдать как на удалении ещё восьмиста пятидесяти тысяч километров возник сиренево-фиолетовый пузырь нуль-пространства, затем лопнувший так, словно и это правда — мыльный пузырь, гнусным скрежетом, и гулом как от набата, отдавшийся в мыслеполе: прибыл транспортник-док с движком.
Но Родина, похоже, как и в их случае — не мелочится, когда надо создать удобства для работы людей, могущих реально выстраивать стратегические планы, решать проблемы, и наносить врагу наиболее существенный урон.
А в данном случае — их «нестандартность», асоциальные наклонности, и ярость камикадзе-берсерков,
«Враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя!»
Из ванны буквально выползла Людмила:
Наутро оказалось, что снаружи идёт дождь, и идти никуда не хочется.
Осторожно к ним подобрался Миша — неуклюжий, словно давешний медведь, он, сочувственно сопя, обнял их обеих, прижав к могучей груди. Проворчал:
Охрана, правда, быстро бедолаг уничтожила — профессионалы стреляли куда лучше. Лысые же техники, работавшие обычно лишь с мыслешлемами, и, скорее всего, и настоящего оружия-то до этого в руках не державшие, ни в кого так и не попали.
Опасно.
Адмирал долго молчал, не спуская умных глаз с глаз Ленайны.
За марокканским кофе Коню пришлось сходить в подсобку позади его рабочего места, а апельсиновый сок он налил Линде сразу. Уж кто из напарниц чего пьёт, знали все бармены в портовом квартале.
Нет, насчёт моральной допустимости таких операций, как полная «зачистка», сомнений у Ленайны не было. Не было у неё и сомнений насчёт окончания войны. В ближайшее десятилетие, если они или Сверки (Ну, последнее-то для таких консерваторов — нереально!) не придумают чего-то принципиально новенького, этого не произойдёт. И пусть враг не нападает сам, оборону-то оставшихся сорока двух планет он укрепит…
Материнской любви?..