Ленайна уже взяла себя в руки:

Ведь она — сильная. Самодостаточная. Командир. Лидер. Волчица…

— Ра… Разрешите доложить, господин майор!.. Во…восемь дюймов!

Линда всё время переводила взгляд с одной сокурсницы по Интернату на другую, и возвращалась взглядом к Ленайне. Той нетрудно было ощутить, как мысли и эмоции напарницы при этом словно неслись вскачь: то она печалилась по умершим, то горячая волна воспоминаний о жёстком и жестоком детстве заливала её душу до самой макушки. А ещё Линда злилась на проклятую войну, доведшую её одногодок, оставшихся на Глории, да и остальных колонистов, из старшего поколения, до такого состояния.

Охрана на входе в виде трёх старушек пыталась что-то спросить, и втулить им, что «посторонним вход категорически…». Ленайна, тряхнув орденами на груди — вот как чуяла, что пригодится парадная форма со всеми регалиями! — гаркнула, выставив запястье:

Ленайна сделала под столом неуловимое движение ногой.

Надо же: мэр-то и правда, старался как-то защитить своих людей, и даже приказал всем бесплатно, за счёт Администрации, выдавать сыворотку для более быстрого выведения радионуклидов из организма… Правда, судя по тому, что знают они, не слишком-то это помогло.

Линда треснула его ладошкой по затылку. Вроде, несильно, но голова так дёрнулась, что из одного уха пулей вылетел наушник.

К концу восьмичасового посещения, когда тон Умарова уже не был столь ироничен и вежлив, они наконец, нашли.

Вылет из брюха носителя прошёл, конечно, не так быстро, как из ячеек эсминца, но тоже нормально: буквально доли секунды! Это оттого, что она нажала кнопку отстрела ещё только-только очутившись в обычном пространстве: даже раньше, чем навалилась вся «прелесть» ощущений необычной тошноты, и обычной — потери ориентации!

Да, её раскладки оправдались, похоже, и они доказали — и то, что самые «крутые», и то, что найден, вроде, подходящий План… Но.

И вот тут и вступают в дело чёртовы экипажи танков.

Как же глупо, что они, экипаж, копошатся в своём мирке, лупят ни в чём неповинных матросов и шлюх, жрут от пуза, валяют дурака, предаваясь философски-отчуждён-ным размышлениям… Воображают, что от их способностей, действий, и мозгов зависит судьба людской цивилизации, и «Окончательная Победа».

В ангаре оказалось темно — хоть глаз выколи, и гулко: словно впереди — несколько километров пустого пространства… Ленайна буркнула:

Ха!.. Ей вовсе не улыбается торчать тут на жаре, пока дежурный техник сообразит открыть. А, может, как часто и бывает, он читает, или отошёл куда из аппаратной и не смотрит на то, что показывает входная видеокамера.

Ну правильно: у Миши же — большой! Грех не воспользоваться!..

Вернее — без этого?!

— Ну так — «экология», будь она неладна! Уже приезжал к нам Комитет из Метрополии — как раз по поводу этой самой высокой смертности… Сказали, что что-то у нас тут в воздухе: не то — пыльца местных растений, как-то скрестившихся с пшеницей, не то — споры дрожжей, облучённые слишком сильной дозой ультрафиолета… — она кивнула вверх, туда, где по орбите плыл могучий Трилорн, — Словом — пока мы здесь всё выращиваем, разводим и удобряем, улучшение этой… Экологии… Невозможно!

Ленайна захотела пройти в спортзал.

А в данном случае Ленайне — надо.