Я начала ложиться на матрас, но он пошевелился, повернув меня так, что я оказалась на коленях на кровати, и он полностью снял с меня ночную рубашку, скинул свои джинсы. Он удержал меня на месте, приблизившись сзади, и положив руки мне на бёдра.

— Положи руки на кровать, — прошептал он.

Я сделала это немедленно и почувствовала, как он прижался ко мне, скользя по влаге между моих ног.

— Ты хочешь этого? — прошептал он.

Я кивнула, не в силах говорить, и он толкнулся в меня, скользя в мягкие складки моего лона, а угол вхождения был изысканным, шокирующим, чудесным. Он был медленным, неумолимым, невероятно большим с этой позиции, заполняя меня дюйм за дюймом, пока мне не захотелось закричать. Я уткнулась лицом в простыни, чтобы заглушить звук, который мне хотелось издать, и угол наклона облегчил его вторжение, так что он скользнул последним кусочком плоти к моему лону.

Он начал двигаться, и я зарыдала от желания, дрожа под ним. Я хотела, чтобы это продолжалось вечно, я хотела, чтобы моё тело сжимало его и никогда не отпускало. Он провёл одной рукой вниз по моему животу, между ног, и коснулся меня, полностью входя в меня, и я вскрикнула, когда первый мощный оргазм поразил меня, как удар молнии.

Я почувствовала, как всё моё тело воспламенилось. Он продолжал толкаться, медленно и ровно, лаская меня, и не успела я начать опускаться, как снова взлетела к звёздам с той же движущей силой. Я зарылась лицом в простыни, вцепившись в них, рыдая, извиваясь. Я слышала свой голос издалека, умоляющий его, умоляющий не останавливаться.

А потом это стало уже слишком. Это пугало меня. Темнота, в которую он втягивал меня. Это была смерть, с которой я столкнулась, и я хотела сказать ему «нет», но он продолжал двигаться, а мой рот был наполнен только отчаянными рыданиями, когда мы всё глубже и глубже погружались в место, о существовании которого я и не подозревала, и страх смешивался с недоверчивой радостью, когда последний запрет разрушился, и не осталось ничего, кроме Михаила и меня.

Он входил в меня так сильно, что сотрясал кровать, вколачиваясь в меня, а я упивалась этим, наслаждалась болью и удовольствием. Он замер, и я почувствовала его кульминацию внутри себя, и когда последний оргазм сотряс меня, я подняла лицо и закричала.

Мы упали вместе, его тело обвилось вокруг моего, крепко обнимая меня, подобно одеялу из перьев, и я наслаждалась чёрными крыльями Михаила, невероятно мягкими, окутывающими нас после наших любовных ласк, а затем я вообще перестала думать о чём-либо.

Мы долго не разговаривали. Он погладил меня, смахивая слёзы с моих щёк, и я повернула голову для его долгого, сладкого поцелуя, прежде чем снова прижаться к нему. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой защищённой, такой любимой. Это был Михаил, моя пара, мой любовник. Он был моим, пока я жива.

Я сонно потянулась, убирая волосы с шеи, открывая ему свою вену. Я хотела, чтобы он пил из меня, брал из меня, но я не знала, сделает ли он это. Мгновение спустя я почувствовала лёгкое жжение. Он прокусил кожу, а затем началось медленное, соблазнительное посасывание его губ, и я задремала в блаженном возбуждении.

Если бы я знала, я бы всё равно выбрала это. Выбрала его. Мир, который я хотела открыть, лежал внутри нас с ним, и даже если не было достаточно времени, было более чем достаточно любви.

Я была довольна.