Вагр двинулся через скупо освещённый трюм в сторону кормы, я за ним. Всё свободное пространство было забито сундуками, полотняными свёртками, рулонами сукна, гобеленами, мехами, бочонками и тюками, поверх которых находились брошенные впопыхах одеяла многочисленной охраны. Явно это был не торговый рейс, по крайней мере не обычный. Но разобраться с грузом предстояло позже, а пока мы поспешили на помощь своим собратьям.

В районе кормового выхода на палубу нам встретилось несколько спускающихся раненых вражеских воинов. Они шли со света в полутьму и нас не видели. Воины прикрывали тряпицами свои раны и вполголоса проклинали напавших на них северян, а тут перед ними вагр. Свист клинка! Вскрик, и очередной мертвец падает на палубу. Новый выпад Немого, и ещё один убитый. Рядом встаю я и сразу же принимаю на клинок кулак врага, который и распадается на две половинки. Следом мой выпад, и острие Змиулана вонзается в голову противника.

Снова вокруг нас нет живых врагов. Я оттеснил вагра и первым выскочил на палубу, где шло рубилово, кровавое и жестокое. Взгляд вправо-влево. Ситуация патовая, потому что Саморода зажали на корме возле рулевых вёсел, а Люторг пытается пробиться к нему, но не может. Враги, соответственно, между ними, а среди них – мы.

– Убиваем всех, до кого дотянемся, и держим проход вниз, – бросил я назад. – По первому слову отходим в надстройку!

Немой меня услышал, и мы снова вступили в бой. Наши мечи стали кроить спины англичан. Благородные рыцари, их оруженосцы и рядовые воины падали один за другим, а мы не останавливались. Кровь покрыла наши лица, и в этот миг нас можно было принять за демонов. Рубка и гибель врагов, больше ничего. Наш с вагром напор был настолько силён, что враги растерялись. Самород с Люторгом, напротив, быстро сообразили, кто выкрикивает имя Яровита и пластает католиков, и перешли в контратаку.

Рыцарей, словно клещами, сжали с двух сторон, и они, естественно, попытались отступить и прорваться обратно в надстройку. Но мы с Немым перекрыли вход и продержались до подхода товарищей. Бились страшно, словно в последний раз, и наша сила превозмогла вражескую. Англичане почти все полегли, и лишь пять-шесть человек попали в плен. Немного, но нам больше и не нужно.

К тому моменту, когда мы с вагром смогли покинуть свой оборонительный рубеж и снова выйти на палубу нефа, туман заметно рассеялся, и сквозь него можно было разглядеть мутное желтоватое пятнышко светила, которое как всегда неспешно карабкалось по небосводу. Это добрый знак, солнце с нами, есть добыча, и победа за нами. Будем жить дальше.

Ко мне подошёл сгорбившийся Самород. Он облокотился на разбитую в щепки дверь надстройки и осипшим голосом выдохнул:

– Тяжёлая была битва…

– Это так, – согласился я.

Превозмогая слабость и сильнейшую усталость, я прошёл на корму и посмотрел в сторону ясно различимого концевого нефа в караване, который штурмовал Поято Ратмирович. Это судно было метрах в ста пятидесяти от нас, и я видел, что там всё в порядке. Схватка была, видать, и на том купце находилась сильная охрана, но пруссов – сто двадцать, и они управились быстрее. Сейчас на нефе уже выкидывали за борт нагие трупы англичан, а на носу стоял Поято, который как-то странно махал руками и постоянно указывал куда-то вправо.

«Что это с ним?» – подумал я и перешёл на правый борт.

Прусс продолжал на что-то указывать, и я обнаружил, что два передовых корабля из каравана, неф и большой одномачтовый когг, разворачиваются. Расстояние до противника, который хочет отбить свои потерянные корабли, метров семьсот, предел видимости. Ветер навстречу англам, и, чтобы нас достать, они должны идти галсами. Это час времени, может, минут сорок, и что за такой промежуток времени можно успеть? Много чего. Как один из самых очевидных вариантов – собрать на захваченном корабле, где почти не осталось матросов, всё самое ценное, поджечь его и уйти. Но это не наш метод. Мне грузовозы нужны не меньше, чем деньги, так что никому и ничего не нужно отдавать. Только для этого вновь придётся принять бой. На вражеские корабли, где английские воины готовы к схватке, лезть не стоит, а вот остановить их можно. Как? Так ведь есть подарочек от Векомира.

– Вадим, – рядом остановился Самород, – что будем делать?

– Пойдём навстречу противнику. На шнеккере. Здесь оставь пять киевлян, тяжелораненых и Люторга, остальных воинов – обратно на «Яровит» и сажай на весла. Драккар остаётся на месте, его в деле задействовать не успеем, и если что, Поято поможет сыну Пиктайта.

Варяг, который об огнесмеси волхвов ничего не знал, меня не понял. Как это так, одним шнеккером выйти против двух больших судов, на которых куча бойцов? Может, Вадим Сокол сошёл с ума? Запросто.

Его мысли были написаны на лице, и я его успокоил:

– Драться с англами не станем. Подойдём вплотную и отскочим. У меня есть чем католиков остановить, а если не получится, вернёмся к нефу, наших воинов заберём и уйдём. Верь мне, Ранко.

Он кивнул:

– Верю.