– Ранко!

– Да, Вадим?!

– Тебе корма, мне нос!

– Договорились!

Я направился к надстройке на носу нефа, рядом – верный Немой. За нами пара варягов, несколько киевлян и кто-то из пруссов, кажется, молодой Люторг, сын Пиктайта. Появления абордажиров никто не ожидал, поэтому начало боя пошло легко.

С еле слышным посвистом клинок Змиулана рассекает влажный воздух и вонзается в череп одного из матросов, в руках которого был зажат топор. Человек заваливается, за ним – следующая жертва, крупный мужчина в меховой накидке и с коротким мечом. Прыжок на него. Удар плечом, он падает, и острие Змиулана вонзается в его раскрытый рот. Сразу же клинок на себя и присед. Над головой пролетает что-то тяжелое, и позади меня Люторг принимает этот метательный снаряд на щит. Подъём и рывок вперёд. Впереди воин в хорошей кожаной броне со щитом и секирой. Я делаю выпад, но он уклоняется. Опытный, гад, но мне с ним возиться недосуг. Я наступаю на него, и левая рука, выхватив из ножен один из кинжалов, вонзает его в горло противника.

Двигался я всего ничего, а уже на носу. Враги временно закончились. Неф продолжает медленно плыть, куда его тянут паруса, и вся палуба за моими воинами. Победа?! Нет. Только один из этапов боя. Нам предстоит захватить трюм, где множество людей, и я собираю дружинников:

– Ко мне! Щитоносцы, вперёд! Сейчас вниз пойдём! Арбалетчики, зарядить оружие! Живее!

Слышится стон раненых и вопли матросов, которые сдаются. Вокруг позвякивает металл, и слышно, как стрелки готовят к бою своё оружие. У Саморода всё в норме, он собирается атаковать подпалубные помещения с другой стороны. Ещё минута, и мы начнём атаку трюма. Однако в этот момент двери надстроек распахнулись, и оттуда валом повалили враги. Млять! Не ополченцы какие-нибудь и не охрана торговцев, а настоящие рыцари со своими воинами! Это видно сразу: на них отличная броня и оружие в руках превосходное.

«Попали! – мелькает в голове мысль, но тут же сменяется другой: – Если здесь такая охрана, то мы удачно зашли! Может, здесь некая знатная особа или королевская казна?! Не знаю, но очень хочется это узнать!»

– Яровит! – Вскинув меч, я кидаюсь на врагов, судя по говору и гербам, англичан, и дружинники бросаются вслед за мной.

Левым плечом, которое обтянуто кольчугой, я врезаюсь в грудь закованного в превосходный итальянский панцирь передового рыцаря. Он без шлема, наверное, не успел надеть, в его глазах я вижу растерянность. Мозг всё фиксирует и обрабатывает информацию, а тело и руки действуют, как на тренировках с Сивером. Рукоять Змиулана проламывает височную кость противника, и я отшвыриваю уже мёртвого английского дворянина. Он отлетает, и тут же Змиулан вонзается в горло следующего католика. Воины вокруг что-то кричат, я тоже ору. Может, славлю наших богов и призываю на головы врагов проклятья. Не знаю. Священная ярость переполняет душу, и я подобен смерти. Мне некогда анализировать свои поступки. Надо идти вперёд. Убивать клятых тварей, будущих крестоносцев. Резать им горло. Втаптывать в месиво под ногами. И не останавливаться. Ни в коем случае не останавливаться, ибо врагов оказалось гораздо больше, чем я предполагал, и заминка будет равнозначна поражению.

Над головой пролетают арбалетные стрелы, которые пробивают доспехи идущих на острие атаки рыцарей. Враг в замешательстве, и снова я ломаю строй англичан. Прямой удар правой ногой отбрасывает раненного болтом в плечо воина. Передо мной просвет, и в него летит остриё Змиулана. Молодой оруженосец, дурачок с каким-то цветастым штандартом в руках, падает. На возвратном движении остриё меча рассекает переносицу рядового воина. Он пытается отступить и, бросив оружие, зажимает рану руками. Сгибается, и я, будто акробат, прыгаю на его спину. Под ногами пружинит, и подранок опускается ещё ниже. Прыжок дальше, к надстройке, Змиулан крутится над головой, словно пропеллер вертолёта. Взмах! Кто-то падает. Пространство вокруг очистилось, и тут ещё один рыцарь, словно с картинки. Броня, квадратный щит с гербом, в правой руке позолоченный шестопёр. Им рыцарь пытается меня достать, но сам неповоротлив. Шаг в сторону, взмах клинка, и его отрубленная рука падает на окровавленную палубу корабля. Следующий шаг уже на него, сильный толчок левой рукой. Рыцарь шатается и заваливается на левый бок. Я оглядываюсь. Вокруг чисто. Нос нефа снова за нами, зато на корме и в центре, возле мачт, идёт жесточайшая рубка.

– Все туда! – клинком указываю на центр нефа. Взгляд через плечо, я вижу глаза залитого вражеской кровью Люторга и добавляю: – Прусс, веди людей! Бей католиков с тыла!

Парень кивает, и полтора десятка воинов, которые были со мной, направились на помощь товарищам. Одновременно с этим поверженный рыцарь с грохотом падает, и Змиулан опускается на его позвоночник. Хруст костей! Противный и неприятный, настолько, что аж зубы сводит. Работа мясника, но её надо делать.

Рядом останавливается Немой. Я киваю в сторону прохода, который ведёт внутрь:

– Пошли, Ястреб, католикам в тыл ударим.

Вагр слегка повёл шеей, мол, даёшь ты стране угля, Вадим Андреевич, мелкого, но дюже много, рискуешь и меня за собой тянешь. Однако только я вошёл в надстройку, он последовал за мной.

Мы оказались в просторном помещении, которое было забито бочками и канатами. Посередине имелся проход, по нему мы и прошли к трапу. Прислушались. Угрозы нет, только с палубы доносятся звуки боя. Добро. Нас не ждут.

Спустились и обнаружили матросов, десяток пожилых мужиков в потрёпанной одежонке, типичных холопов, только морских. Думал, придётся с ними драться, но нет, корабельные работяги забились в угол и молились. Это правильно. Мир и дружба, пацифизм и все люди братья, непротивление злу и христианские ценности. Так держать! А потом вам на шею наденут колодки, и будете вы на меня работать, пока не сдохнете. Скоты!