Она отвернулась и зарылась в объятия к Риссу, пока Гривы как один прыгнули внутрь. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, но она не могла заглушить крики людей и ликующие вои Грив. К счастью, все было кончено через несколько секунд.

И сразу наступила тишина. Прошло некоторое время, прежде чем Рисс зашевелился и выглянул наружу. Звуки конфликта все еще витали во вьюге, но Гривы куда-то ушли.

— Сиди здесь, — сказал он. — Я скоро вернусь.

Джез подчинилась, ей не хотелось покидать относительно безопасное место за ящиками с песком. Шаги Рисса заскрипели по дороге, удаляясь. Некоторое время, всё, что она слышала — это слабые выстрелы и лающие команды, приносимые ветром. Потом шаги вернулись. Она выглянула и увидела Рисса, несущего в одной руке абордажную саблю. По улице были разбросаны несколько мертвых тел, их кровь замерзла на снегу. По меньшей мере трое отсутствовали. Они были не мертвы, их взяли с собой. Их украли Гривы, чтобы сделать членами команды своего ужасного корабля.

Рисс опустился перед ней на корточки.

— Люди из трактора мертвы, — сказал он. Он поднял саблю. — Я достал это.

— А что с оружием? Нам разве не нужно оружие?

Он пошевелил пальцами внутри своих толстых перчаток. В отличие от костюмов Йортцев, одежда ученых была сделана без учета мобильности — тепло было главной целью. Перчатки были слишком неповоротливы, чтобы поместить указательный палец на курок, а без перчаток кожа могла замерзнуть при прикосновении к металлу.

Они пошли прочь от дороги, через щели между рядом стоящими хижинами. Снег здесь собрался в сугробы, и они забыли об остальных трудностях, но по крайней мере дома скрывали их от посторонних взглядов. Джез шла по следам Рисса, позволив ему пробивать для неё тропу. Она слышала свое громкое дыхание, поглощаемое маской. Капюшон с меховой опушкой устранял периферическое зрение, заставляя ее поворачивать голову каждые несколько шагов. Она боялась, что кто-то крадется за ними, следую по их следу в снегу.

Кто-то крался за ними, но атака, когда она пришла, была сверху.

Джез едва заметила её. Она заметила размытое движение в беспорядочном кружении вьюги. Рисс крикнул перед тем как его отбросило в сторону и ударило об угол дома. Прямо впереди Джез, на месте Рисса стоял, Грив. Он был первым, кого она рассмотрела хорошо за последнее время. И этот вид заставил ее застыть на месте от страха.

Ходили истории, о том, что когда-то они были людьми. И это было видно по их фигуре и лицу. Но они изменились во что-то, это что-то неуклюже носило человеческое обличие, будто кожа натянута, какие-то внутренности.

Создание, стоявшее перед ней, было костлявым, оно носило изорванную рубашку и брюки, без какой-либо обуви. Редкие темные волосы свисали на бледный, морщинистый лоб. Черты лица были искажены. Оно улыбалось, обнажая острые, кривые зубы. Оно смотрело на нее желтыми глазами с кроваво-красным гноем. Его ногти были длинными, грязными и обломанными, и оно стояло на земле, низко пригнувшись как хищник.

Ее парализовал даже не вид, а ощущение, интуитивное осознание, что она рядом с чем-то не от мира сего, чем-то, что не подчиняется законам и разрушает всю уверенность и знания тысячи поколений. Ее тело почувствовало это и запротестовало.

А потом существо внезапно прыгнуло и потащило ее в снег.

Она мало помнила, что было потом. Когда она пыталась вспомнить об этом позже, не было никаких ощущений. Грива прижал её за плечи, и уставился ей в глаза. Ее взгляд сковало, как будто она мышь загипнотизированная змеей. Она чувствовала запах зловония, аромат мертвечины и плесневелых влажных листьев. Её дыхание стало поверхностным.

Она почувствовала, как воля существа разрушает ее, угнетаемое силой взгляда. К тому времени как она поняла, что он что-то с ней делает, было слишком поздно, чтобы противостоять. Она пыталась противостоять вторжению в ее мысли, но не могла сконцентрироваться. Она теряла себя.

Она начала осознавать, что мир вокруг нее меняется. Буря утихла, стала призрачной и слабой. Мир стал темнее и в то же время четче. Она могла видеть детали там, где не видела их раньше: рисунок складок кожи на лице Грива; потрясающую сложность радужной оболочки его глаз.

В воздухе все шептало, постоянно шипели полусказанные слова. Все вокруг нее двигалось. Она увидела как движутся Гривы, крадущиеся по городу. Она чувствовала их. Разделяла их движения. И впадая все глубже в транс, он чувствовала тепло от этой связи. Чувство принадлежности наполняло ее, ничего подобного она ранее не испытывала. Это было прекрасно и ядовито, сладко и отвратительно одновременно.

Она почти сдалась, когда её вырвали обратно в реальность.