Я шумно втянула носом воздух. Радость захлестнула с головой, я бросилась к сумке, схватила и начала рыться в поисках осколка. Хотя можно было догадаться, что его там нет, потому что ни один из присутствующих не попытался меня остановить.

Проверив все карманы, я подняла оскорблённый взгляд на Дардана, тот, не моргнув глазом, вытащил из своего стола знакомый тканевый свёрток. Для пущей убедительности размотал его, продемонстрировав ожерелье. Я вновь осмотрела мужчин, поняв, что так просто, да ещё и с куском Переправы, они меня не отпустят. Для палагейцев это реликвия, и в руках человека они её не оставят.

– Я собиралась вернуть его Переправе. – Нахмуренный вид Элиона вызвал внезапное желание оправдаться. – Я не занимаюсь контрабандой.

– Значит, ты понимаешь, что это такое, – заключил теневой.

– Где ты его достала? – спросил Дардан, вероятно, выступая переговорщиком.

– Случайно нашла в архиве. Оно было заперто в металлической шкатулке и напало на меня и подругу. – Я показала едва заметный след на шее. Подозрительность в чужих глазах сменилась заинтересованностью. – Осколок перестал меня душить после обещания вернуть его Переправе. Именно поэтому я была в районе палагейцев, намеревалась узнать, кто может помочь с доступом к проходу.

Ожерелье мигнуло слабым светом, будто подтверждая сказанное. Теневые прекратили смотреть на меня как на воровку, и я немного расслабилась.

– Тогда всё отлично. Ты можешь оставить осколок нам, мы вернём его Переправе, – заверил Элион.

– Нет, я отнесу сама!

Рука Элиона зависла, так и не коснувшись украшения. На лице теневого опять отразилось недовольство. Он таращился на меня, ожидая чего-то, но я упрямо молчала.

Тишину прервал Кай.

– Сколько? – осведомился он, засунув руку во внутренний карман пиджака.

Я ощетинилась.

– Мне не нужны деньги!

Кай не стал слушать. Достал банковскую книжку, взял ручку со стола и в напряжённой тишине написал сумму, заполнил ещё несколько строк, расписался и протянул мне оторванный чек. Кровь прилила к щекам от гнева. Я не опустила взгляд на написанную цифру, продолжая смотреть палагейцу в глаза.

– Люди выторговывают и перепродают осколки. Я отлично знаю запрашиваемые цены. При рациональных тратах этого тебе хватит лет на пятнадцать, – его убеждённое заявление и покровительственный тон оскорбляли сильнее любых криков или проклятий.

– Мне не нужны деньги, – отрезала я, по-прежнему не интересуясь протянутым чеком.

Надменно поднятая бровь на лице теневого полностью уничтожила зарождающееся желание прочитать сумму. По правде, средства мне, конечно, необходимы. Сирша, скорее всего, отругала бы за упрямство, приговаривая, что в некоторых ситуациях гордость необходимо засунуть куда подальше, но…

Медленный оценивающий взгляд Кая прошёлся по моей местами потёртой кожаной куртке, старому свитеру и джинсам. Я вздёрнула подбородок, хоть и знала, что он видит мои потрёпанные кроссовки с разводами от дождя. Давно не чистила. Они старые и с самого начала стоили дёшево. Но под взглядом Кая я ощутила себя оборванкой на роскошном банкете. Кто знает, какой ценник у одной только его рубашки?

– Я отнесу осколок сама, – решительно повторила я, когда Кай с едва заметным недоумением спрятал чек, но сменила тон на миролюбивый, понимая, что у них имеется нужный мне доступ. – Просто отведите меня к проходу. Пожалуйста.