– Каю?

– По его словам, тридцать восемь.

Думала, что двадцать семь, ну двадцать девять на худой конец. Я упёрла взгляд в затылок водителя. Он молчал, словно вообще нас не слушал.

– Иво, к какому Дому ты принадлежишь?

Я видела лишь профиль Иво, но этого хватило, чтобы заметить перемену. Он помрачнел, плотно сжал губы и промолчал. Спрашивать подобное у палагейцев не считалось чем-то оскорбительным, однако Иво явно не хотел отвечать. Наверное, из низших Домов. Может, он своего стыдится?

Я решила сменить тему, не желая одной фразой портить отношения с единственным из теневых, с которым удалось поладить, но автомобиль резко затормозил и без ремня безопасности меня бы бросило на спинку переднего сиденья.

Мы приехали.

– Зачем Дардан Хилл меня позвал? – торопливо поинтересовалась я у Иво, когда Кай вышел из машины.

– Не знаю, но думаю, тебе не о чем беспокоиться. Может, Дардан волнуется и хочет ещё раз проверить швы, – заверил Иво, мне пришлось проглотить возражения, потому что Кай открыл мою дверь.

Дардан назначил дату приёма, вряд ли ради травмы он стал бы мне названивать. Вдруг в анализах нашли нечто жуткое? Или ошиблись и яд не удалось нейтрализовать? Дурные вести лучше сообщить лично.

Мы вошли в здание «Меридий», охрана вскользь взглянула на моих сопровождающих, а я плелась следом, стараясь контролировать дыхание и не позволять панике от дурных мыслей взять верх. Однако в лифте стоило Иво нажать на кнопку с номером «42», как я со свистом выпустила задержанный воздух. Двери бесшумно закрылись, и кабина заскользила вверх. Ненавижу движение вверх и вниз. Желудок сжался, кислорода стало не хватать, и я покрылась холодным потом, до побелевших пальцев стиснула поручень, покрытый бархатной тканью.

– Кассия, тебе нехорошо? – словно сквозь вату донёсся голос Иво.

Я отрывисто мотнула головой, разглядывая пол под ногами. Зубы до скрипа сомкнулись и заныли. Мне хотелось их разжать, но боль немного отрезвляла. Колени ослабли, и я оперлась на поручень, притворяясь, что просто перенесла опору на другую ногу. Я ненавидела это бессилие, хрипло, но упрямо продолжала дышать и цепляться за сознание, которое пожелало подвести меня в этом треклятом лифте.

Цифра 20 сменилась на 21.

Потом на 22.

Я едва не покачнулась. Ещё не хватало свалиться в обморок при палагейцах из-за страха высоты и тревоги от замкнутого пространства. Я прикрыла глаза.

И резко рухнула вниз. Мгновение назад под ногами ощущалась твёрдая почва, я была в безопасности, а затем её не стало, и я упала в расщелину. Вопль ужаса звучал только у меня в голове, пока голосовые связки парализовало.

– Дай ей конфету.

Я распахнула глаза, цепляясь за услышанное, как за спасательный круг. Сосредоточилась на смысле слов, а не на ощущении давления, которое, казалось, прижимало меня к полу кабины. Иво сунул мне под нос круглый леденец на палочке, и я уставилась вначале на него, а после перевела взгляд на Кая, дожидаясь объяснения.

– Ты побледнела, – ответил он с тем же равнодушием. – У людей такое лицо перед потерей сознания или перед тем, как они готовы заблевать пол. Я понадеялся на первое, как-то читал, что у вас время от времени падает сахар в крови и вы можете отключиться.