И вот вижу я до боли знакомую раму со всей машинерией, прилаженной рядом с вальяжным таким двухцилиндровым V-образным мотором явно иностранного производства – даже надпись на нем на том самом английском, из которого я только цифры и понимаю, потому что в их единицах измерения сам чёрт ногу сломит. Шучу – там всё построено на фунтах и дюймах, но считать каждый раз нужно внимательно.

Документация в наличии, однако машина – зверь. В том смысле, что оборотистая. А вот в отношении мощности – беда. Не дотягивает она до наших двадцати с небольшим сил приблизительно на треть, от этого её и раскручивают до перегрева. Так я мужикам и сказал – с этим мотором агрегат получится жиже или сдохнет от перенапряжения через самое большее полчаса работы. И вообще он не от тяжелого мотоцикла, а от какого-то WM20, который, скорее, годится для доставки депеш. То есть – машина скоростная.

Одним словом, представитель заказчика сразу загрустил и пошёл связываться со своим начальством, а я сел считать – нужно же понять, до каких пор можно обойтись пониженной мощностью. В своё-то время мы тупо переписали параметры, которые вышли с мотором от М-72, но, возможно, так много и не требуется.

Зря старался – с самого верха пришла команда вернуться к начальному варианту, то есть нужные двигатели срочно выделили, и гонец за ними вылетел на заводском самолёте. Получилось – только моего слова и ждали для вынесения окончательного приговора. А самими этими английскими V-образниками уже полсклада забито. И, пока суд да дело, куча рабочего люда сидит без работы. Мастер им велел снимать с рам ранее установленные движки, ну и я к этому делу подключился.

Я ведь на этом заводе давно свой, привычный. К тому же знаю, где что лежит тут на макетном участке. Потихоньку, без поспешности мы одну из рам поставили на колёса – это штатная возможность. На поворотную тележку вместо ручки для перевозки приладили руль из подвернувшихся под руки труб. Цепи есть, звёздочки тоже – под конец смены оно и поехало на четырёх дутиках. Сзади к нему прицепили примитивную тележку из аналогичной рамы, но без мотора, а просто с ящиком, и принялись вывозить стружку и обрезки. Понятное дело, я сразу так угадал со звёздочками, чтобы передача получилась насколько смогли, пониженная, а то не хватало ещё, чтобы по цехам гоняли, как угорелые!

На другой день я и сам туда же пришел. «Правильных» моторов всё так и не привезли, отчего у работников снова начинался период безделья. Кто-то просто травил в курилке, но были и интересующиеся – вот с ними мы и принялись «причёсывать» вчерашнюю грубую поделку. Куда-то подшипники приладили, где-то втулки выточили вместо грубо прихваченных сваркой обрезков труб. Сиденье подобрали. А к вечеру этот аппарат снова был на ходу и опять вывозил на тележке мусор, накопившийся за смену.

На следующий день народ пришел уже в предвкушении продолжения изобретательства – у многих были готовы предложения по улучшению, и даже обнаружилось немало спорных моментов. Вот тут нас и «накрыл» директор завода.

– Что это тут у вас за безобразие такое! – начал он с обычного «наезда».

– Так, трактор, – развел руками Макарыч.

– Сам вижу, что трактор. Почему не покрашен?

– Так, конструкторы колер не утвердили, – вывернулся начальник участка.

– Вот уж я им сейчас задам! – взвился директор. И ушел. А через десять минут пришёл хорошо знакомый мне коллектив разработчиков из конструкторского бюро Николая Николаевича.

– Что за шум, Трофимыч?

– Да, понимаешь, нужна более-менее годная хоть на что-нибудь документация, а то слепили кое-как транспортёр для подвозки бомб к самолётами на стоянках, а получилась такая ерунда!

Короче, в КБ сейчас непривычное затишье, потому что старые разработки завершены, а новые не начаты – по реактивным двигателям пока нет готового решения. А сотрудники тут все опытные, в вопросах подвески бомб понимающие – подоставали линейки и штангенциркули и принялись за работу.

– Бульдозерный нож ещё предусмотрите, чтобы воронки от бомб засыпать, да ковш экскаваторный, лучше с гидравликой. Опять же сзади нужно типа плуга на один лемех, чтобы провода телефонные на лётном поле под землю закопать, да и засыпать-заборонить. Косилку сделайте, поляны под аэродром выкашивать, и грабли типа конных, чтобы кошенину с взлётной полосы отгрести, – подзуживал я. Знаете – бывает такое, когда угадал удачный момент и сайра пошла косяком.

Коллектив тут с разного рода приводами знаком хорошо, заводскую номенклатуру прокладок и сальников знают назубок – уже через неделю на макетный участок начали поступать чертежи, а ещё через пару недель собрался и полный комплект эскизной документации. Через четвёртую неделю первый образец мини-трактора с набором навесных орудий поступил ко мне на испытания. А что – программу я составил по всей форме, сам и подписал. Потом лично провёл проверки и выкатил длинный список недостатков. Вернее – много коротких – по мере обнаружения. Потом, как полагается, оформил акт, составил заключение и от всей души рекомендовал к серийному производству – Василий Иванович Ступин из Васюков по моему приглашению присутствовал на завершающих проверках и сразу умчался в Москву пробивать заказ на первый десяток новых изделий в полной комплектации.

Я сразу оговорил, что два из них он передаст колхозу «Луч» для натурных испытаний. Так все хорошо складывалось… Вася вернулся не один. С ним прибыл чин из артиллерийского управления и конфисковал весь тираж… ну, кроме тех двух, которые я заранее «отложил». А потом ко мне явился младший лейтенант НКВД. Мы посмотрели друг другу в глаза, и он тут же схватился за ухо. Да, встречались мы с ним на румынской земле ещё в сорок первом – он тогда Бюхель хотел арестовать:

– Вас, товарищ Субботин, приглашает товарищ Иванов. Самолёт ждёт.

Сели мы не на Центральном аэродроме, а на незнакомой площадке, где всем заправляли артиллеристы. Они одним из созданных моими трудами тракторишкой таскали по полю разного рода пушки и преодолевали специально устроенные валы, канавы, ямы, заполненные водой, и участки размокшего грунта. Для сравнения рядом над этими же задачами трудился один из квадроциклов, сделанных мною ещё весной. Оба недотягача справлялись с работой неважно, то и дело, застревая в грязи. Правда, освободившись от прицепа, всё-таки выбирались на твёрдое место и потом вытягивали пушки тросом. Иногда их для этого запрягали парой.