И он разразился смехом, полным, открытым и удивительным.

Боковым зрением она замечала, как люди поворачиваются и смотрят на него.

Его внимание к ней не ослабевало. Он гладил ее, пробегаясь по ее волосам, проводил пальцем по ключицам, скользя вниз между обнаженными грудями. Когда он обвел ее левую грудь, его взгляд был устремлен на ее лицо, заставляя ее чувствовать себя более обнаженной, чем если бы она полностью разделась. Он наблюдал за ней, пока его большой палец проводил по соску.

Глубоко внутри ее тело откликнулось на его прикосновение, будто он взял в руки веревку и наматывал ее воздушного змея.

Он улыбнулся, а затем ноготь его большого пальца слегка поцарапал вершину. Ее спина выгнулась дугой, а в животе расцвело тепло.

Она услышала тихий звук и поняла, что часы на его запястье вибрируют. Он нахмурился, а затем поцеловал ее в лоб.

— Мне нужно кое-что проверить наверху.

— Все в порядке, — ее охватил холод. И пустота. — Я готова отправиться домой.

Он изучал ее некоторое время, прежде чем покачать головой.

— Я так не думаю.

— Что? — она смогла подняться на ноги, только воспользовавшись его поддержкой. Ее груди колыхались, когда она пошатывалась, делая шаг. Между ног у нее все было скользко, а трусики с садистским дизайном держали жесткий вибратор прижатым к ее очень чувствительному клитору. — Я ухожу.

— Ты еще не выполнила план, Эбби, — он укрыл ее мягким, пахнущим порошком одеялом, которое взял со служебной полки. Когда он притянул ее ближе и нежно поцеловал, ее сила воли улетучилась, как пепел на сильном ветру. — Ты останешься со мной, пока я не пойму, что ты пришла в себя.

Когда они шли к лестнице, она поняла, что он, возможно, прав. Пол, казалось, двигался вверх и вниз, и только его рука, обхватившая ее за плечи, удерживала ее в прямом положении. В книгах говорилось, что у сабмиссивов может быть измененное психическое состояние после болезненных сцен, таких как шлепки или порка.

— Мы не делали ничего интенсивного. Вы не причинили мне боли, так что я должна быть в порядке.

— У тебя не было болезненных ощущений, но ты прошла через неприятные эмоциональные качели, Кудряшка. К тому же, ты знаешь, что ты прекрасна, когда кончаешь? — он улыбнулся ей и провел по ее щекам. — Посмотри, как ты краснеешь.

Покинув подземелье, он провел ее вокруг столов прямо к центру комнаты, где лежала женщина на деревянной доске. Ширина доски была настолько узкой, что верхние края скрывались между ее наружными половыми губами. На ней висела большая табличка с надписью «Плохой сабмиссив».

Слезы текли по лицу брюнетки, и она захлебывалась рыданиями, явно стараясь не шуметь. Люди обходили ее стороной, некоторые громко комментировали сопляков и неуважительных сабмиссивов, их голоса были полны неодобрения.

В Эбби вспыхнул гнев:

— Что Вы делаете? Вы позволили…

— Садись сюда, Эбби, — Ксавьер выдвинул стул у пустого стола и поставил бутылку воды. Когда он убрал руку, ее колени подкосились, и она упала на стул.