Когда ее киска оказалась на расстоянии от его члена, он раздвинул ее ноги.
— Руки за спиной. Глаза смотрят в мои. Не двигайся. Не говори.
Не сводя взгляда с ее лица, он потянулся вниз и коснулся ее, проведя пальцем по клитору. Его прикосновения было достаточно, чтобы ее окатило волной жара. С полуприкрытыми глазами он наблюдал за ней, пока вводил палец в ее влагалище, двигал им, задевая чувствительные места. Он кружил и дразнил. Она чувствовала, как ее плоть набухает, когда внутри нее нарастало давление.
Ксавье провел вверх и вниз по ее половым губам и покружил вокруг входа, прежде чем вернуться к клитору.
Когда она задрожала, его твердый палец провел по ней, требуя ответа. Он доводил ее до предела снова и снова, пока его пристальные глаза и прикосновения не затуманили все вокруг, и невыносимая нужда не заполнила весь ее мир.
Наконец… наконец, когда ее ноги неудержимо задрожали, он приставил член к ее киске. Его палец не переставал кружить вокруг клитора, доводя ее до крайней точки и удерживая на самом краю.
— Опускайся. Сейчас.
Ее дрожащие ноги подкосились, и она опустилась на его член в тот же самый момент, когда он толкнулся бедрами навстречу, жестко входя в нее.
Набухшие ткани растянулись, нервные окончания затрепетали вокруг его толщины. Ее спина выгнулась дугой, когда, казалось, все внутри нее сжалось в одну точку. Его мозолистые пальцы обхватили набухший клитор, дразня сразу с двух сторон. Напряжение достигло предела и выплеснулось мощными волнами наружу, сотрясая ее в конвульсиях и накрывая наслаждением.
Находясь глубоко внутри нее, соединяясь самым интимным из всех возможных способов, он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Даже когда она поняла, что его взгляд не отрывается от ее лица, он тихо произнес:
— Я вижу тебя, Эбби. Никогда не думай иначе.
Глава 21
Во вторник днем Эбби тепло обняла свою мать, а затем и Грейс и пригласила их пройти в дом Ксавье.
— Какой красивый дом, — восхитилась мать, осматриваясь по сторонам. — Мне нравится каменная кладка.
— Красиво, не правда ли? Грейс, щенки на улице, — обеспокоенная тем, что ее семья оказалась в доме Ксавье, Эбби направилась к широкому патио в задней части дома.
— Эй, отсюда можно увидеть Золотые ворота и остров Ангела, — Грейс притормозила, чтобы взглянуть на залив, а затем быстрым шагом направилась к щенкам.
— А ночью открывается потрясающий вид, — Эбби последовала за сестрой к ее небольшому уличному вольеру, который Ксавье соорудил на лужайке. Малышам нравилось находиться на улице, когда стояла хорошая погода.
Туман рассеялся, и солнечный свет искрился на волнах. Аромат темно-красных роз смешивался с запахом морской соли, пропитавшей воздух, и заряжал Эбби энергией. А может, причина была в том, что Ксавье разбудил ее рано утром сладкими поцелуями и медленным сексом.
Он поведал ей, что «грубый секс» — что более жесткий секс предназначен для другого времени и места, а утро принадлежит любви. Конечно, он не собирался позволять ей сладко досыпать. Секс, возможно, и был неторопливым, но нисколько не потерял своей интенсивности. Закутаться обратно в одеяло после этого, конечно же, не получилось. При воспоминании о его крепкой хватке, когда он пристегивал ее наручниками к изголовью кровати, по ней пробежала дрожь. Теперь она знала, почему он заставлял ее надевать наручники в постели.
Когда она потребовала, чтобы ее оставили в покое, он приподнял ее подбородок, глядя прямо в глаза, и с легкостью толкнулся внутрь. Улыбаясь, Ксавье пробормотал, что если однажды обнаружит, что она не возбуждена, то даст ей поспать. Поскольку от одного звука его голоса она становилась влажной, у нее возникло ощущение, что утро без секса осталось в прошлом.