Солдаты быстро погрузились на платформы, сам Кирк тоже запрыгнул туда. Но его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают. Сильное ощущение, неприятное, до ломоты в висках, до судорожно сбивающегося дыхания. Кирк украдкой бросил взгляд на сержанта Савойски и понял, что тот испытывает то же самое. Сержант вообще выглядел так, словно готов был открыть огонь — все равно по кому. По своим, по чужим — не важно. Только бы хоть как-то ослабить это выматывающее чувство необъяснимой и невидимой опасности.

Кирк зажмурился и сжал ладонями виски. Ощущение не пропадало, оно становилось все сильнее. Настолько сильным, что его уже тяжело было выдержать. И Кирк подумал, что сержант Савойски прав, что это, в сущности, не такая уж и плохая идея — начать в кого-нибудь стрелять.

В ушах нарастал неприятный звон, лоб покрылся испариной. Внезапно Кирк почувствовал, что у него дрожат руки. Черт побери, подумал Кирк. Должно быть, я сейчас на редкость паршиво выгляжу со стороны.

Кирк потряс головой и вдруг понял, что рядом с ним раздается какой-то неприятный и резкий звук. И секунду спустя до него дошло, что это кричит один из десантников. Кирк нашел в себе силы открыть глаза, и то ли от этого, то ли от чего ещё — но ощущения эти опять пропали, оставив после себя сухость во рту, холодный пот и слабо дрожащие пальцы. И Кирк вдруг понял, что даже рад этому крику десантника — приятно было слышать хоть что-то, кроме давящего звона в ушах.

Кирк вздохнул и посмотрел на солдата. Тот сидел на платформе, обернувшись лицом против хода движения, и трясущаяся рука его была вытянута куда-то вдаль. Кирк вознамерился было рявкнуть на него, а то и врезать этому истерику, но, проследив взглядом за его рукой, окаменел. И сил его хватило лишь на то, чтобы отдать водителю приказ остановиться, а солдатам — приготовиться к атаке, но не открывать огня без приказа. То ли Кирк что-то почувствовал, то ли просто решил, что в этой затее им предстоит быть обычными мишенями. Если, конечно, они рискнут ввязаться в игру. Потому что позади них, метрах в двухстах, там, где они только что были, шел бой.

Ни единого звука не разносилось над степью. Словно бы тут показывали голографический фильм с отсутствующим звуковым сопровождением. Но все это выглядело очень реально, намного реальнее, чем любой (даже документальный) фильм о боевых действиях Имперского десанта.

Кирк увидел зависшего над травой «Кондора-СТ» и двух «Орлов». И все эти три флаера вели огонь по четвертому — тоже типа «Орел». Но «Орел» этот был каким-то необычным. Потому что выстрелы корабельных «Удавов» не причиняли ему никакого вреда. Он совершенно спокойно развернулся и дал залп по одному из малых флаеров. Один залп, второй, третий, четвертый… Словно на учениях, когда пилоты отрабатывают положенное им по уставу количество выстрелов. Подбитый флаер рухнул в траву, а его невредимый противник, не обращая внимания на продолжающийся обстрел, подлетел к дымящейся и полыхающей груде на земле, и вниз — прямо в огненную круговерть, лижущую днище языками пламени, протянулся ярко-синий луч наведения плазменной бомбы. Миг — и все вокруг стало нереальным от полыхнувшего взрыва. Громадный огненный шар вспух в траве, затем сжался до размеров точки, и в небо взметнулся столб дыма, пыли и копоти.

И тут же задрожал и лопнул корпус «Кондора». Флаер беззвучно рухнул вниз, и столб дыма от его сбитого соседа метнулся к нему неестественно горизонтальной струей — последствия взрыва вакуумных бомб всегда выглядят впечатляюще.

Невредимый флаер перенес свой огонь на единственного оставшегося противника. Он немного снизился, из раскрытого люка прямо на дорогу выпрыгнул десантник и пошел вперед, без перерыва стреляя из ручного «Удава» по оставшемуся «Орлу». Движения десантника были какие-то дерганые, словно у марионетки, словно бы им кто-то помимо его воли управлял и делал это весьма успешно. Десантник вдруг отстегнул магазин, отшвырнул его в сторону, подсоединил другой. И через мгновение повторил всю эту операцию. А потом еще раз — можно было подумать, что зарядов там хватало всего лишь на пару выстрелов.

Объятый пламенем «Орел» рухнул вниз, а оставшийся невредимым флаер, из которого выскочил тот самый десантник, развернулся, взвился в небо и… исчез. Исчез точно так же, как и тот неизвестный флаер, который Кирк видел на космодроме в первый же день их прибытия на Парис-2.

И все это происходило в абсолютной тишине. То есть звуков боя слышно не было. Шелест травы, взволнованное дыхание солдат — да. Но ни выстрелов, ни взрывов слышно не было.

Из травы появились еще трое десантников. Они присоединились к тому, кто только что один за другим расстреливал магазины «Удава-РМ», о чем-то посовещались и пошли по направлению к платформам. Кирк прямо кожей ощутил, как напряглись все его десантники. Он скорее почувствовал, чем услышал, как они прицеливаются в идущих к ним.

— Не стрелять, — злобно прошептал Кирк.

Четверка десантников была уже рядом. Они шли так, словно бы не видели платформ, в которые вот-вот должны упереться. Кирк не знал, что произойдет, когда это случится. И желания узнать у него не было, интерес Кирка на данный момент ограничивался лишь безопасностью своего отряда.

— Малый ход, — скомандовал он негромко, поднеся ко рту рацию. — Сойти с дороги. Остановиться.

Платформы медленно проползли чуть вперед и в сторону, дав дорогу этим солдатам. Кирк смотрел, как они идут мимо, о чем-то разговаривая между собой. Ничего слышно не было, но скорее всего они обсуждали бой, который…

— …на этой чертовой планете!..

Кирк вздрогнул. Он вдруг понял, что слышит голоса этих солдат.

— Ничего, завтра мы вернемся сюда всем отрядом. Тогда уже основательно прочешем этот участок…

— Стой!.. — произнес вдруг один из этой четверки.