– Это что?

– Воск, жир, сало… – пожала плечами Курчана. – Сказываю же, перетапливала она обрезки всякие… Вестимо, для свечей принесла, да токмо сделать не успела, пропала куда-то. Вот на ледник и не унесла.

– А воск откуда?

– Дык, из меда, – развела руками славянка. – Мед выкручивается, соты восковые остаются. Свечи восковые горят хорошо, ярко. Не коптят, не воняют, не гниют. Хорошие свечи, да токмо мало воска бортники добывают, а нужда в нем изрядная. Бочкарям надобен, лучникам, лодочникам. Посему на свечи токмо богам оставляют. У них в покоях горят, понятно. Да и то по особым дням. Обычно даже боги лампами светят. Коли изо льна али конопли масла надавить, оно тоже не коптит и пахнет приятно.

– Это что? – дальше повела пальцем Светлана.

– Ковши для растопки.

– Это что?

– Кувшин свечи восковые макать.

– Это как?

– Ну так ведь липкий он зело, воск-то. – Курчана успокоилась и говорила почти спокойно. – В форму его не налить, опосля вынуть не получится. Сломается. Посему Репа воск в сем медном кувшине растапливает, а потом фитиль макает, – славянка указала на лютиковые стебли. – Вынимает, макает, вынимает и макает, вынимает и макает… Пока на фитиле воска примерно на толщину пальца не налипнет.

Юная ведьма запоздало сообразила, что силиконовых форм для свечей в этом мире нет. И не появится еще как минимум три тысячи лет. Так что отлить хоть что-то самостоятельно у нее не получится. Во всяком случае – с первой попытки.

– Похоже, ты неплохо разбираешься в сем ремесле, смертная, – похвалила подробный рассказ Светлана. – Помогала подруге?

– Больше смотрела, – пожала плечами девушка. – Когда Репа варила свечи, тут было хорошо. Тепло, уютно. Вдвоем… – Курчана тоскливо вздохнула. – Она пропала навсегда, великая, да?

– Я могла бы погадать на воду, – огладила подбородок юная ведьма. – Но нужно что-то из ее вещей, имя и… И вода. Так что попробуем в другой раз. А что там у нее случилось с сыном великой Макоши? Он правда превратился в камень?

– Ниже по реке стоит, – махнула рукой славянка. – Великая Макошь приставила к его статуе стражу, дабы ничего не случилось. Сказывают, он еще сможет вернуться. Не совсем, получается, мертвый.

– А Репка?

– Сказывали, топилась она при многих людях. Вроде как все сие видели, да токмо чем сие кончилось, куда она сгинула, то неведомо осталось. Тонула-тонула, да и пропала. Ведь тело-то исчезло! Ни у Вологды не всплыла, ни по реке не уносило. Коли унесло бы, так в сетях обязательно б нашли. Но нет нигде! Не иначе в русалку обернулась. Сказывают, кто от любви неразделенной топится, опосля в русалок превращаются.

– Так то от неразделенной, Курчана, – напомнила Светлана. – А сын Макоши тоже за любовь сию поплатился, разве нет?

– Вроде бы да, – пожала плечами воложанка. – Вместе они долго держались.

– Как же у них сие сложилось? – навострила уши юная ведьма. – Кто он, а кто служанка?!