Но… мы не одни. Я чувствую запах внимания работников в поле неподалеку, хотя большинство из них наше проявление привязанности только забавляет. Они застают нас в таком положении уже не в первый раз.

Поставив Астрид на землю, я отодвигаюсь достаточно, чтобы прошептать:

– От тебя пахнет собаками.

Она притворно вздыхает и хлопает меня по плечу.

– Нет мне оправдания. Есть вероятность, что я устроила кучу малу с щенками.

Я хихикаю.

– Пожалуйста, скажи, что тебе удалось впутать в это свою мачеху.

– Конечно, нет. Я дождалась, когда она уйдет. Но мне удалось отправить ее домой в компании голубого волнистого попугайчика.

Я откидываю голову назад в неподдельном шоке.

– Ты убедила ее завести домашнее животное?

– Думаю, что птица ей подойдет.

– Возможно, ты права, – отвечаю я.

– У тебя все еще есть работа, которую нужно сделать, или… – Астрид склоняет голову набок, и я понимаю, на что она намекает.

Я беру ее за руку.

– Нет, мы можем вернуться домой.

Рука в руке мы пробираемся между ягодными грядами, останавливаясь, чтобы поприветствовать наших работников или немного поболтать с ними. Астрид замечает нашего садовода и ненадолго оставляет меня, чтобы рассказать ему о восхитительной ягоде, которую она только что попробовала. Я постоянно удивляюсь, какой дружелюбной она стала. Я знаю, что временами прошлое и давние страхи дают о себе знать, но Астрид преодолевает их, прилагает максимум усилий, чтобы наши деловые партнеры и работники чувствовали, что их ценят. Признаюсь, когда дело касается приветливости, я немного отстаю. Работа Охотником сделала меня резким и отстраненным. Хотя и до этого я тоже не был особо общительным. Думаю, именно поэтому мне так нравились игорные залы. Я мог общаться с людьми, не заводя ни с кем из них дружественных отношений. Но я учусь.

Астрид возвращается, и мы продолжаем наш путь. Вскоре из-за ряда хорошо подстриженных живых изгородей показываются розовые лепестки вишневой рощи. Это единственная часть фермы, о которой я предпочитаю заботиться сам. Не то чтобы я не могу доверить вишневые деревья кому-то еще. Теперь эта роща имеет для меня особое значение. Здесь я впервые сказал Астрид, что люблю ее.

Здесь же мы построили наш крошечный дом – одноэтажный каменный коттедж. Коттедж и роща окружены низким забором и стеной из кустарников, что предоставляет нам уединение, даже когда на ферме полно рабочих. Наш дом был достроен шесть месяцев назад. Спасибо Всесущей, потому что именно тогда наш отель начал набирать популярность. Теперь, когда в поместье так много народу, я не могу представить, как бы жил там.

Сначала я думал, что отъезд из поместья разочарует Астрид, но она. беспокоилась только о том, что я, возможно, хочу убежать от своего прошлого. Пришлось заверить ее, что, как бы сильно я ни любил свой дом и ни ценил то, что оставил мне отец, мое сердце всегда принадлежало ферме. Я хотел поселиться поближе к центру своей собственности, особенно вначале, когда на ферме работали только мы с Астрид. Однако так продолжалось недолго. Трис отчаянно пыталась загладить свою вину за то, как раньше обращалась с Астрид. Похоже, королеве легче выражать свои чувства с помощью денег, а не слов. В любом случае поместье не было бы в таком хорошем состоянии, если бы не многочисленные инвестиции правительницы Весеннего королевства.

Мы входим через парадные ворота, где нас сразу же встречают четыре кошки. Мама-кошка, удобно развалившаяся на крыльце, не утруждает себя приветствиями. Вместо этого она только машет хвостом. Четыре котенка, уже заметно подросшие, обвиваются вокруг наших лодыжек. Астрид опускается на колени и тычется носом в мех трех котят, в то время как четвертая, Мэдлин, карабкается по моей ноге, пока я не сажаю ее себе на плечо. Похоже, она так и не перестала считать себя попугаем.