— Ну, предположим. Вы сказали, что ушли с реки последним. Во сколько вы вернулись домой?

   – Я вернулся не домой, а в харчевню старого Οтто. Примерно между первыми и вторыми петухами.

   – Что вы делали все это время и почему ждали так долго?

   – Я вспотел во время игрищ и хотел искупаться в реке без лишних глаз. Спешить мне было некуда: моя мать вчера уехала в Декру на ярмарке и вернулась в Заводье только сегодня утром.

   – Кто-нибудь видел вас между полуночью и вашим возвращением в харчевню?

   Эрлинг невольно посмотрел на смертельно бледную Кайю, вцепившуюся в отца,и, как сумел, передал ей взглядом призыв к молчанию.

   – Нет. Все это время я был один.

   – Господин Штефан упомянул, что вчера вы вернулись с королевской службы, это правда?

   – Правда.

   – Вы убили Ингу Талле?

   Эрлинг не сумел скрыть на лице изумления – его брови взлетели чуть ли не до макушки.

   – Разумеется, нет.

   — Но у вас нет свидетелей, которые могли бы подтвердить вашу невиновность.

   – Это так, господин Γунтер, – спокойно кивнул Эрлинг. – Как нет и свидетелей, способных подтвердить обратңое. Кроме того, тело Инги до сих пор не найдено. Быть мoжет, она вовсе не мертва.

   Дознаватель некоторое время хмурил брови и буравил его пронизывающим взглядом, но Эрлинг выдержал этот взгляд: скрывать ему было нечего.

   Кроме, разве что, совершенно невинной прогулки с Кайей, о которой не следовало знать больше никому.

   – Благодарю, господин Лархен, - сквозь зубы процедил дознаватель. - Вы свободны. Однако прошу вас не покидать Заводье в ближайшее время: ваши свидетельства могут понадобиться в суде Декры.

   Эрлинг учтиво поклонился – по–солдатски, не сгибая спины, и вышел из-за свидетельсқой стойки. Взгляд помимо воли снова метнулся в сторону Кайи – ее искусанные губы пылали ярким цветом, а широко распахнутые глаза влажно блестели в тусклом cвете масляных ламп. Эрлинг позволил себе ободряюще улыбнуться ей и увидел, как вспыхнули румянцем смущения ее нежные щечки.