– Это ни к чему. Бес в одиночку сюда соваться не станет – убери Зелю и спи спокойно. Гришка ни за что не вступит в открытое противостояние, не заручившись чьей-то поддержкой – ты вспомни, как он сюда явился Бурого сдвинуть.

Ворон хмыкнул – веселое было время. Гришка появился в городе с помпой и сразу начал душить всех, кто имел мало-мальское отношение к криминальной верхушке. Его же, Ворона, собственные охранники взлетели на воздух в сауне… А Наковальню Бес тогда оставил «на сладкое», решив, что с женщиной возни будет куда меньше. Но не рассчитал. Вернее, рассчитать-то рассчитал, но оказался не готов к тому, что эта непростая женщина окажется ему еще и чуть ли не родней – женой погибшего брата. Это в тот момент уберегло Наковальню от множества проблем, и она единственная из всех тогдашних бригадиров сумела вывернуться из ситуации без потерь. Другое дело, что впоследствии ей пришлось тяжелее других – никакие родственные чувства уже не держали Беса, и тот частенько наседал на непокорную Марину, то вымогая деньги, то шантажируя чем-то, чтобы добиться желаемого. Но даже тогда она умела найти управу на распоясавшегося родственничка. И Ворон ни секунды не сомневался в том, что в случае надобности она сделает это и теперь.

– Да… – протянул он. – Это ты верно говоришь. Гришка трусоват, ему всегда нужен кто-то за спиной…

– Да не за спиной, Мишаня, – коротко хохотнула Марина. – Он как кукла-перчатка – всегда в заднице чья-то рука торчит, ничего сам не может, чтоб без кукловода.

Ворон и Хохол заржали так оглушительно, что в татами-рум заглянул Леон – узнать, все ли в порядке. Ворон, промокая салфеткой заслезившиеся от смеха глаза, только рукой махнул – иди, мол, все в порядке, и Леон исчез. Отсмеявшись, Ворон проговорил:

– Ну, нынешнего кукловода мы знаем, главное теперь его найти.

– Вот и займись, – улыбнулась Марина, вставая.

Хохол застегнул ее сапоги, подал шубу и первым пошел к двери. Ворон, похоже, еще не собирался уходить, предложил Марине задержаться, но та отказалась:

– Нет, Мишаня, посидели – и хорош. Поеду домой, отосплюсь. Если что – звони, я всегда на связи.

Распрощавшись, она вышла вслед за Хохлом. Их машина была припаркована почти на самом выезде, дул ветер, и Марина накинула капюшон, перехватив его рукой у горла.

– Садись, простудишься, – Женька открыл дверку и помог забраться внутрь.

По темной улице они выехали от ресторана и направились в сторону дома. По дороге Хохол хлопнул себя по лбу:

– Вот я проморгал, сигарет-то нет совсем. И твои, смотрю, совсем на исходе.

– Ну, езжай в супермаркет, – вяло отмахнулась Коваль, заталкивая ладони поглубже в рукава шубы, – сходишь, а я посижу.

На парковке у супермаркета ей пришлось довольно долго сидеть в одиночестве в машине – видимо, народ с работы валил сразу за продуктами. Женька вернулся почти через полчаса, злой и раздраженный:

– Нет, ты подумай! За четыре пачки сигарет полжизни в очереди провел!

– Ой, не ори! – поморщилась Марина. – Ну, постоял, ничего. Ближе к народу.

– Видал бы я…

– Все, хватит! – обрезала она, и Женька, обидевшись на резкий тон, умолк.

Как назло, они попали в пробку и долго медленно тащились в сплошном потоке машин, не имея возможности ни обогнать, ни свернуть куда-то – Женька ехал во втором ряду, справа его поджимал автобус, а слева две молоденькие девицы в крошечной «Тойоте». Хохол злился, но сделать ничего не мог.