Она вдруг как-то внутренне обмякла, потеряла уверенность в правильности собственных слов, и ей даже совершенно безразлично стало, что Хохол так опустил ее на глазах Ворона – какое значение имело мнение Мишки, когда решалась судьба? Марина подняла голову и, глядя в прищуренные серые глаза Женьки, медленно произнесла:

– Ты прав. Будет так, как скажешь ты.

Хохол, казалось, не поверил ушам, да и Ворон моргал как-то растерянно.

– Ты слышишь, Женя? Все будет так, как ты сказал.

– Я понял, – кивнул он, – а теперь давайте решать по-другому. Этого Зелю уберу я.

– Нет!

– Молчи, сейчас я говорю, – предостерег Хохол. – Я его уберу, но не сам – мне уже не справиться с оружием – с такими-то клешнями. Миша, мне нужен кто-то из твоей охраны – тот, кто не побоится, не продаст и мучиться не будет.

– Леон, – сразу вскинулся Ворон.

– Леон? – с сомнением протянул Хохол. – Этот кадр из киношки?

– Этот кадр из киношки, между прочим, в Чечне воевал. Снайпером.

– О-па… ну, и дальше?

– Потом завязал с военной карьерой, окончил школу телохранителей. Но просто каких-то «пиджаков» не захотел охранять, как ты видишь, – усмехнулся Ворон, закуривая. – Мне его сосватал один старый приятель, сидели вместе. Сказал – парень надежный, холостой – баба его вроде не дождалась, что ли, так он на них зол, как на чертей, прости, дорогая, – это относилось уже к Марине, напряженно слушавшей рассказ. – Я его ведь и в деле проверил, – признался он. – Был тут у меня один… деятель… сильно мешал. Вот его Леон и убрал.

У Марины в этот момент зародилось подозрение, что убрал по приказу Ворона его телохранитель не абы какого обывателя, а кого-то из милицейских чинов – уж очень Мишка все камуфлирует. «Надо вечерком в Интернете посидеть, в новостях порыться, в архивах. Глядишь, что и узнаю», – решила она.

– Так что Леон, если надо, подпишется.

– Ну и отлично. Тогда как-то нужно собрать информацию – где бывает, бывает ли вообще в городе, потому что, сдается мне, не здесь у него логово, – задумчиво проговорила Марина, постукивая ногтями по столешнице. – Во всяком случае, я бы на его месте издалека руководила, не светясь, а уж потом, когда все закончится, и въехала бы в город на белой лошадке – как победитель.

Ворон молча прокручивал в голове то, что услышал, и выходило, что Наковальня права. У него до сих пор тоже не было твердой уверенности в том, что Зеля где-то рядом. Киллера можно заслать и через каких-то людей, необязательно самому инструктажи проводить, да и киллер-то оказался одноразовый – наркоман, которого вообще не проблема потом убрать. Наверное, резон в словах Наковальни имелся – раз она сказала, что и сама бы действовала так же. Ворон отлично помнил эту ее манеру не ввязываться по возможности в разборки до последнего и только в случае критическом появляться в «театре боевых действий». Именно так она убрала пресловутого Сеню Лодочника, поняв, что решить вопрос иначе не сможет. Точно так же, как подозревал Мишка, исчез со сцены первый смотрящий Серега Строгач – хотя никто не смог доказать причастность Наковальни к той мясорубке, что произошла в его доме. Ворон мог перечислить навскидку еще несколько имен – но нигде, никогда, ни в одном случае никто не мог с уверенностью сказать, что это дело рук Наковальни.

– Сдается мне, что ты права, – выдавил он наконец, – если бы он здесь появился, я бы знал, а так – глухо. Знаешь, вот как предчувствие – вроде что-то есть, а ты этого не видишь.

Марина сделала глоток чая и усмехнулась:

– Миш, мы с тобой взрослые люди и понимаем, что вовсе не обязательно торговать лицом на всех углах, чтобы добиться желаемого. Поэтому я и говорю – нужно все проверить, узнать, высчитать. Совершенно ни к чему зря рисковать людьми, я уверена, что ты не горишь желанием расстаться с Леоном.

– Не горю, – кивнул он, – давно у меня не было такого охранника. Хорошо, я это понял, постараюсь. Если он кадетовский, то все становится проще – земляки. Там и попробую покопать аккуратно. Знать бы еще, где Бес…