«Я не могу заставить его убить Зелю, просто не могу, – тоскливо думала Коваль, глядя на то, как рыдает этот горе-киллер, растирая по лицу слезы. – Он же совсем больной, сломанный внутри. Так нельзя… Он еще совсем ребенок – двадцать с небольшим. Я просто не могу повесить на него такое дело».

– Слушай, Глеб, – решилась она, взвесив все, – хватит тут… Ты ж не ребенок. У меня сын девятилетний, и то не рыдает. Успокаивайся, разговор деловой есть.

Глеб рукавами куртки вытирал мокрое от слез лицо, долго еще всхлипывал, хватая ртом воздух. Марина терпеливо ждала, хотя и понимала, что за дверью Хохол и Леон наверняка уже вне себя от злости и беспокойства. Наконец парень успокоился почти окончательно, и она продолжила, дернув к себе стул и усаживаясь на него:

– В общем, предлагаю я тебе следующее. У меня есть завещание твоего отца – такое, что он не сможет его оспорить. Я тебе его отдам, и ты волен поступать с ним как захочешь. Можешь папашку своего поискать – я дам наводку, где он может скрываться. Но при этом выдвину тебе два обязательных условия. Во-первых, ты никогда – слышишь, никогда – не станешь вредить жене и сыну твоего папеньки, понял? Никогда, ни при каких условиях – иначе я тебя найду, и будет не смешно. И второе… ты поможешь мне подобраться к твоему любимому хозяину.

Глеб вытаращил глаза и мгновенно сделался похож на Гришку – тот тоже делал такое лицо, когда объем информации превышал тот, что он мог освоить разово.

– То есть как это – помогу подобраться? – переспросил он, и Коваль удовлетворенно отметила про себя, что первую часть ее речи парень воспринял как должное.

– А вот не знаю. Он ведь не местный, так? И не появляется здесь, верно? – Глеб кивнул. – Значит, выход один – мы дружно поедем… куда, кстати, поедем?

– На Север, за Полярный круг, – вздохнул Глеб.

– Черт вас всех дери, – констатировала Марина огорченно. – Ну, почему, почему бы всем не жить на юге, а? Я заколебалась мерзнуть, отвыкла за столько лет-то! Но фиг с ним, на Север так на Север. А там ты, Глебушка, подробненько покажешь моим ребятам, по какой дорожке любит ездить твой хозяин, в каких местах часто бывает, каких телок предпочитает, в каких ресторанах кушает. Понятно? А все остальное – уже наша заботы, а ты вроде и не при делах окажешься. Сделаем дело, вернемся – и через сутки ты счастливый обладатель оригинала папашкиного завещания. Хочешь – на ночь читай, хочешь – на стенку повесь, а хочешь – в камин брось. Как тебе мое предложение?

Глеб молчал. В его душе боролись противоречивые чувства. Он уже не хотел отцовских денег – того, что тот ему оставил в банке на счету, вполне хватило бы на безбедную и необременительную жизнь. Но он понимал и то, что блондинка не шутит. Таким тоном разговаривал только один человек в его жизни – Зеля. Это тон, которому веришь беспрекословно, безоговорочно, от него по спине бегут противные мурашки, а в кончиках пальцев откуда-то вдруг возникают сотни игл и колют так, что хочется визжать. В нем столько уверенности и непоколебимости, что становится ясно – нужно согласиться и не спорить. Так будет лучше.

Но было и другое. Глеб страшно боялся мести со стороны Зели. Хозяин был крут нравом, и человеческая жизнь не представляла для него никакой ценности. В небольшом заполярном городке он держал в своих руках абсолютно все, а трупы неугодных даже не старался спрятать – ночью его охранники просто вывозили их в тундру и там бросали. Волки исправно делали свое дело, подчищая территорию…

И сейчас Глеб стоял перед жутким и мучительным выбором – кого стоит бояться сильнее, Зелю, который далеко, или эту красивую женщину с пронзительным взглядом и какой-то жесткой, хоть и привлекательной, улыбкой. И женщине гораздо проще дотянуться до него, чем Зеле…

– Ну, что же ты молчишь? – тихо спросила Марина, не сводя с парня глаз.

– Мне бы… время… время подумать… – выдавил Глеб, облизывая губы, но Марина прервала его:

– А нет его, времени этого. Понимаешь? Так уж сложилось – или я, или меня, но второе, как ты догадываешься, меня никак не устраивает. В конце концов, ты можешь отказаться, и я доберусь до твоего хозяина сама – да, чуть больше времени потрачу, но доберусь. Но вот ты уже никогда не узнаешь конца этой истории, парень, потому что в этом случае я буду вынуждена поступиться принципами. Улавливаешь ход мысли?

Глеб почувствовал, что по спине течет холодная струйка пота – от ужаса. Уже давно ему не было настолько страшно, и он понимал, что женщина не шутит – два амбала за дверью запросто превратят его в пыль. Нужно было срочно что-то говорить, и вариантов уже не оставалось, что именно.

– Я… согласен… – выдавил он. – Но вы мне должны гарантировать…

Марина встала и крепко ухватила Глеба пальцами за подбородок:

– Малыш, а я не Госстрах, чтобы гарантировать. Я дала тебе слово – этого достаточно. Моему слову верят безоговорочно, потому что я его никогда не нарушаю. Понял? Тогда пошли, нас ребята заждались, нервничают, наверное.

Глеб покорно встал и пошел за ней к двери. В коридоре действительно нервничали Хохол и Леон, мгновенно и как-то синхронно отделившиеся от стены напротив, на которую опирались.