Революция застала Дмитрия в армии, и его призвали в Главное артиллерийское управление Красной армии. Прослужил он в Красной армии 4 года. Советская власть укреплялась и быстро отказывалась от тех, кто поддерживал её в трудные времена. Однажды в гости к Дмитрию пришёл его начальник, ему понравилась квартира, и он предложил освободить её для себя. Что делать? Выручил знакомый купец-ювелир Курлюков. (Его ювелирный магазин сохранился до нашего времени в Столешниковом переулке.) Он предложил переехать в его дом в Колпачном переулке (д. 4). Верхняя квартира на 3-м этаже пустовала, её хозяин – сын барона Кнопа, уехал из России. (Однако собирался вернуться после окончания революции и оставил в квартире своего друга – помощника Троцкого некоего Зейца.) В этой квартире, которая постепенно уплотнялась, семья Щаповых прожила до смерти Дмитрия и Надежды. (В этой же квартире жил и я с мамой, а затем со своей семьёй.)

После службы в Красной армии Дмитрий занял высокий пост в текстильном управлении. Однако надвигался процесс Промпартии (весна 1930 года), Дмитрия друзья заблаговременно предупредили об этом, и он вовремя покинул эту должность. Все оставшиеся его знакомые были осуждены и исчезли в концлагерях. В течение жизни Дмитрий работал бухгалтером в различных организациях. Сохранилась трудовая книжка Дмитрия, заведённая в 1939 году. Общий советский трудовой стаж к этому времени составлял 19 лет (пятнадцать лет работы и четыре года службы в Красной армии). Последняя запись – октябрь 1941 года – контора ликвидирована. На всех местах работы Дмитрий попадал под советские чистки – сын купца, был в Германии и других странах, служил в царской армии. Выписки решений всегда одинаковые – уволить. Поэтому финансовое состояние семьи было тяжёлое, да и больное сердце давало о себе знать.

Два раза Дмитрия забирали в ЧК на Лубянку. Первый раз с намерением получить драгоценности. Информацию о них чекисты взяли из книг по учёту проданных драгоценностей в ювелирном магазине Курлюкова. Драгоценностей уже не было, большая часть их пропала в имении Богданово в 1918 году при ограблении семьи людьми, представившимися сотрудниками ЧК. Установили срок – неделя, в течение которой неоднократно имитировали расстрел. Бабушка собрала всё, что было у неё, у родителей и близких, и отнесла в ЧК. Деда отпустили. Второй раз он попал в ЧК после обыска, который регулярно проводили у «бывших». Нашли в копилке у дочери (моей мамы) золотой, подаренный ей на «зубок». После долгих допросов Дмитрия опять отпустили, наверное, помогла служба в Красной армии.

В 1941 году, после закрытия конторы, где Дмитрий работал, отсутствие рабочей карточки поставило семью на грань голода. Выручали оставшиеся вещи, в тяжёлые времена всегда находятся «покупатели», наживающиеся на чужой беде. Умер дедушка в 1943 году от приступа стенокардии (от грудной жабы, как говорили раньше).

Я помню деда духовно, мне было два года, когда он умер, и детские воспоминания стёрлись. Я его представляю, конечно, в большей степени, по словам бабушки. Дмитрий был высокого роста (выше 180 см), с хорошей военной выправкой, физически крепкий, хороший семьянин, с мягким характером, очень пунктуальный в делах. Очень аккуратный в одежде, даже дома, он всегда переодевался к обеду и садился за стол только в свежей рубашке с бабочкой и в пиджаке. Дед курил папиросы и трубку, вином не увлекался. Был глубоко верующим, достойно переносящим все выпавшие ему испытания, он постоянно посещал церковь (Храм Троицы Живоначальной на Грязех у Покровских ворот, где неоднократно служил патриарх Тихон), даже после прихода в неё обновленцев. Я глубоко чувствую своё духовное родство с дедом, в память которого своего сына назвал Дмитрием.

Елизавета Николаевна Щапова родилась 12 июля 1886 года. Её крёстными были отец Николая Терентьевича – Терентий Алексеевич, и мать Софьи Михайловны – Елизавета Степановна. Елизавета окончила гимназию. 3 июня 1906 года она вышла замуж за Михаила Лаврентьевича Гандурина.

Елизавета Николаевна с мужем. 1908 год