А вот 11 сентября он уже радостно сообщает о результате своего вчерашнего разговора с Жаворонковым –
И в ходе разговора Жоржу были предложены на выбор несколько возможных мест для выполнения работы и написания диссертации. Более того, оказывается, что директор МХТИ им. Д. И. Менделеева был столь любезен, что после позднего приёма и, как написал Жорж, «очень приятного» разговора (попал Жорж к нему на приём в 21–30 10 сентября),
Конечно, в архивах ГРУ нет никаких документов, отражающих общение его сотрудников с Жоржем и руководством МХТИ по поводу его восстановления в аспирантуре, но других «рычагов давления» на Жаворонкова у Жоржа просто не было.
А вот в архивах ФБР такой документ нашёлся! В 1962 году некий «Информатор»[248] сообщает ФБР:
«
Вот этот «звонок сверху» и заставил Жаворонкова резко изменить своё отношение к «ходатайству» Жоржа и даже «подбрасывать» его к метро на собственной машине.
Как видим, никакого внешнего вмешательства ГРУ здесь не видно, но именно это и выдаёт истинного инициатора «благодеяния» к Жоржу, у которого не было НИКАКИХ выходов на ЦК ВКП(б), а вот организовать звонок из ЦК в Менделеевский институт для ГРУ проблем не составляло – была бы только «политическая воля» к этому. Правда, эта «политическая воля» должна была возникнуть на достаточно высоком уровне, чтобы из ЦК звонил не сотрудник его аппарата, а «член ЦК». И здесь я вижу «тень Берии»[250] – именно его участие в организации этого звонка было необходимо для обеспечения такого уровня разговора. А о причинах участия Лаврентия Павловича в этом деле читатель, после прочтения предыдущей главы, может судить сам.
В связи с «антисемитскими аспектами» истории восстановления Жоржа в аспирантуре невольно приходит в голову история поступления в аспирантуру А. Д. Сахарова. Если Жоржу «еврейский вопрос» мешал, то Сахарову он помог!
Дело в том, что Сахаров окончил физфак МГУ в эвакуации в Ашхабаде в 1942 году. И тогда же по распределению попал в Ульяновск инженером на патронный завод. Добросовестно отработав два года по распределению («сделал изобретение по контролю бронебойных сердечников и внёс ряд других предложений»[251]), Андрей Дмитриевич решил поступить в аспирантуру.
Дальше события развивались следующим образом: