– Просто ужасен?

– Прекрати угадывать мои реплики!

На этот раз в улыбке Анжи не было ничего горького. И на улыбки лайтов это тоже не походило. Совершенно.

– Интересно, как ты можешь меня принудить?

Посверлив её разгневанным взглядом несколько секунд, Клаус сдался.

– Никак, наверно.

– Рада слышать. Значит, ты ещё не совсем утратил чувство реальности.

– И не утрачу.

– А вот за это я бы не поручилась.

В голосе Анжи прозвучало нечто такое, что Клаус не смог проигнорировать. И сжался.

– Ты думаешь, мне грозит… что-то ещё?

– Предполагаю. И называй вещи своими именами: не "что-то ещё", а острый психоз – вот что тебя ждёт.

– Но…

– Никаких "но".

Встав, Анжи принялась мерить кабинет шагами: от правой стены до левой, от левой до правой, и снова от правой до левой. На ходу она продолжала говорить, задавая ритм ударами кулака по раскрытой левой ладони:

– Во-первых, Всадник, без сомнений, был душевнобольным. Даже по меркам своей родины, далеко не таким жёстким, как наши. Способности к колдовству, физическое увечье и не самая лёгкая жизнь… множественные не залеченные психотравмы, накладывающиеся одна на другую… нет, пределы обычного невроза он перешагнул давным-давно. Возможно, ещё в раннем детстве. Или ты будешь это отрицать?

– Не буду, – буркнул Клаус.

По коже у него гуляли мурашки. Очень хотелось заткнуть уши и отвернуться… вот только такое поведение было бы откровенно идиотским. А ещё он сомневался, что Анжи позволила бы ему осуществлять такую, с позволения сказать, стратегию.

– Во-вторых, вы с ним находились в теснейшем контакте. Слишком тесном. Инсайт-посыл, чтоб ты знал, не чета обычному чтению мыслей. Разница здесь не в масштабах, а в самых основах, в способе контакта. Большинство людей всего лишь перебрасывают друг другу записки через стену своих внутренних барьеров. А вот прирождённые ментаты, вроде тебя, могут сливать два сознания в одно. Это куда интимнее, чем секс. И куда опаснее.

– Постой! Ты хочешь сказать, что инсайт-посыл…