– Ясно ему. А ты знаешь, что психотравмы оставляют след не только на теле, но и, банально говоря, на душе? Которую тоже неплохо бы полечить?

– Нет, – Клаус помрачнел, бросая на спутника косой недобрый взгляд.

– Ну-ну. Ты всё-таки подумай. А когда надумаешь – "мы всегда здесь, если что".

За поворотом коридора у входа в общую столовую их ожидала Наставница.

Инсайт-посыл, которым воспользовалась Анжи, был предназначен для Лима и только для него. Даже если бы Клаус не продолжал держать жёсткий мысленный щит, а старательно слушал эфир, самое большее, что он смог бы уловить – сам факт передачи.

– Отец? – непритворно изумился Лим. – Что ему нужно?

Новый посыл, чуть жёстче. Лицо Наставницы выразило смесь мягкого упрёка с не особенно мягким повелением. Юноша проворчал, смиряясь:

– Знаю, знаю. Так и быть, пообщаюсь. Но Клаусом тогда занимайся сама.

– Да уж справлюсь как-нибудь, – бледно усмехнулась Анжи. – Лети.

Когда Лим скрылся за поворотом, Клаус спросил:

– Под каким предлогом вы его отослали?

– Раньше это было бы предлогом, но теперь, когда Группой занялся следственный комитет Этического Надзора… неважно. Лим собирался тебя накормить?

– Да.

– Дело хорошее. Я и сама не прочь перекусить. Идём.

– Вы куда? Столовая…

– Не хочу, чтобы вокруг толпился народ. И ты, мне кажется, тоже этого не хочешь.

– А если хочу? – с вызовом вскинулся Клаус.

Анжи улыбнулась ему – сочувственно, устало и иронично.

Очень по-взрослому.

– Неужели ты считаешь, что сможешь вообще избежать объяснений? Чем дольше ты будешь таиться, тем сильнее другие будут доискиваться, что ты скрываешь. И ведь доищутся. Если за дело возьмётся Светлана… или Юрген… Не упускай шанса отшлифовать свою версию перед самым опасным из твоих потенциальных слушателей.