— Да, да, — торопливо отвечает она, бережно складывая финики рядом с собой. Жаль… Я хотел бы посмотреть на то, как она размотает часть куфии и примется за еду. — Ночью мне удалось выяснить, что он собирается устраивать пир в западной части богатого района — не знаю, был ли ты там, — в своём дворце. Будут приглашены купцы, знать…

— Ты искала информацию ночью? — против воли вырывается у меня довольно строгим тоном, отчего в глазах моей вестницы, которую я перебил, отражается растерянность.

— Хм… Да?.. — неуверенно отвечает она, не понимая ноток гнева в моем вопросе. — Я часто узнаю ценные новости ночью, потому что во тьме удобнее следить и сливаться со стенами.

Её сбивчивое разъяснение отчасти поясняет факт ношения темной одежды, но я лишь прикрываю глаза, пытаясь отогнать злость из-за образа девчонки, шастающей по ночному Дамаску, возомнившей себя первоклассным шпионом.

— Ночью… следует спать, Сурайя, а не подвергать себя опасности, — выдохнув сквозь сжатые зубы, проговариваю я, на что вижу лишь кардинальное изменение в выражении глаз: оно стало дерзким.

— Когда в следующий раз соберусь выполнять свою работу, я сначала обращусь за советом к тебе, Алисейд, — тихо чеканит она в ответ, скрещивая свой взгляд с моим. — Ты готов выслушать меня до конца?

В девичьем голосе звучит металл, а мне лишь остается сдержать рык в горле, чтобы не отчитать ее, как… как… кого?

— Готов, но всё же я буду тебе признателен, если ты не станешь искать что-либо ночью в рамках этого задания со мной. Пускай это будет дольше, но будет днем. Договорились? — расставляя властные акценты, я оставляю последнее слово за собой — Сурайя первая отводит взгляд, не выдерживая напряжения между нами, и потупляет его в землю.

Я противоречу сам себе, ведь ещё недавно думал над тем, как расправиться с миссией побыстрее, но я не мог позволить ей рисковать просто так.

И не мог объяснить себе, почему.

— Хорошо, я постараюсь, — она облегченно вздыхает, наверняка чувствуя себя нашкодившей маленькой девочкой, и от этой мысли мне вновь становится невообразимо тепло, а проснувшаяся из ниоткуда злость отступает.

Прежде чем продолжить, Сурайя снова поднимает на меня взгляд, пытаясь найти в моем каменном, непоколебимом лице хоть что-то, объясняющее такую реакцию на её слова — я же в это время сканирую глазами прохожих.

Она ничего не находит — увы, я и сам не знаю, что на меня нашло, так что и выражение моего лица нечитаемо, поэтому, ощутив, как взор моей вестницы становится менее цепким и вновь уходит в сторону, я уже спокойнее произношу:

— Продолжай, пожалуйста.

— На пир будет приглашена вся знать, а также люди из известных, обеспеченных сословий Дамаска. Мне удалось выяснить, что Тамир после долгого чревоугодия любит проводить время в окружении танцовщиц — как правило, он отпускает охрану на час или два, — переняв мой тон, Сурайя рассказывает дальше. — Думаю, для тебя это отличная возможность выполнить задание именно в этот момент.

— Да, часа будет более чем достаточно, — я киваю ей, не сводя глаз с окружающей местности. — Я был сегодня в богатом районе. Какой именно дворец принадлежит Тамиру?

— Тот, что с колоннами из мрамора и нефритовыми статуями, почти у самых крепостных стен, — незамедлительно следует ответ, и я едва удерживаюсь от чрезмерной похвалы результатам её наблюдений.

Мысли погружаются в детали, пытаясь выстроить план предстоящей миссии, и я выныриваю из дум лишь тогда, когда Сурайя, выдержав паузу, негромким, но уверенным голосом задает вопрос:

— Думаешь, откуда взять схему расположения комнат и проходов?

— Мне, скорее, важны позиции стражи в момент пиршества, — я морщу на мгновение нос, вновь задумавшись, и возвращаю свой взгляд на Сурайю, случайно сталкиваясь с её.