Сокрытое в ночи Дамаска
Сурайя
Сейчас я четко понимаю, что означает «усиление охраны дворца».
Если на самом пиру в главном дворике у меня ещё были сомнения насчёт правдивости данных моего человека, то сейчас, когда очередная стрела просвистела совсем рядом с моим и так искалеченным в тот раз плечом
Мы, потеряв счёт времени, несёмся по многочисленным коридорам, пытаясь заплутать и запутать погоню, а перед глазами до сих пор яркая картинка смерти двух людей — того музыканта и Тамира… Удивительно, но я не чувствую ни капли сожаления к невиновному, который просто хотел помочь своему господину.
Всё одеяние Алисейда в разводах от крови, которая успела засохнуть из-за ветра, вечного спутника хассашинов; моя же абайя и вуаль, скрывающая часть лица, остались неведомо где, так что порывы холодят кожу вдобавок к тем мурашкам страха, которые пробегают по спине во время свиста стрел и клацанья оружия сзади.
— Сюда! — голос Алисейда звучит не к месту умиротворённо, пробиваясь сквозь звон монеток на моём костюме; он говорит так, будто вышел на обыденную прогулку ускоренным шагом. Это одно его слово слышу лишь я и чудом успеваю исчезнуть за ним в какой-то нише, которая оказывается потайной дверью, ведущей в неизвестность. Стража, кажется, проносится мимо, сыпя проклятиями и угрозами.
Благо, темнота и тишина узкого прохода длятся не так долго. Я иду наощупь, держась за своего спутника, не в силах сосредоточиться на мысли о спасении и всё время прогоняя про себя произошедшее. Чувствую себя как-то приглушенно, прибито, словно реальность вокруг ко мне не относится. Но во всём этом круговороте событий и эмоций я всё равно не перестаю восхищаться Алисейдом — внутри меня пульсирует огромный клубок абсолютно разных чувств к нему, среди которых я ярко ощущаю неимоверную тягу, желание, страсть и гордость за него.
— Я слышала твой вопрос о тамплиерах… — запыхавшись, начинаю я, довольствуясь ценными минутами уединения.
Ладонь, в которую вложена моя рука, напрягается, но я решаюсь продолжить. В рот лезут и попадают кусочки паутины и пыли, вызывающие неприятные позывы сплюнуть несколько раз на пол.
— Тамир что-нибудь выдал?..
Алисейд ощупывает во тьме каменную стену, и я не знаю, каким чудом, каким образом перед нами отворяется ещё одна потайная дверь. Наверное, это всё его чутье и годами наработанное в совершенно разных миссиях мастерство.
Кстати, никогда не задумывалась за время нашего короткого общения, сколько Алисейду лет. Выглядит он старше меня, но не намного. Думаю, нет и десяти в разнице…
— Не успел, — коротко бросает он мне, обрывая ход моих мыслей, и быстро выглядывает наружу.
Убедившись, что в освещенном коридоре дворца мы одни, и не слышно никаких посторонних звуков, он выводит меня за собой.
Мы вновь бежим, и я поражаюсь тому, как Алисейд успевает молниеносно оценивать обстановку, чтобы, не мешкая, повернуть на очередной развилке. Полная концентрация.
— Есть что-то, что беспокоит тебя насчёт тамплиеров? — разговаривать во время бега крайне неудобно, но меня распирает от любопытства и передергивает от страха не успеть что-либо спросить у человека, который занял явно не последнее место в моей жизни.
Совершенно неуместным образом в голове мелькает то, как он смотрел на меня на празднике…
— Есть кое-что, что беспокоит меня насчёт хассашинов, — следует неожиданный ответ, и в этот момент мы оба резко тормозим: Алисейд — потому, что останавливается у огромного балкона, ведущего в благоухающий розами и орхидеями сад и к крепостной стене рядом, виднеющейся в ночи; я же — потому, что перевариваю услышанное.