Для меня этот прыжок — нечто повседневное и рядовое, а вот для Сурайи…

— Повернись ко мне, — прошу я её, и в следующую секунду она, не выходя из объятий, уже стоит ко мне лицом. Максимально близко. — Скорее всего, это снова лучники. Бой мы им дать не сможем, не будем рисковать. Нужно прыгать вниз.

Сурайя тщательно пытается скрыть замешательство на лице, храбрится, пока осторожно выглядывает за моё плечо, но голос её выдает:

— Вниз? На землю? Мы не разобьемся?..

— Нет, если сделаешь всё, как я скажу, — твердо отвечаю я, мимолетно озирая пространство за ней. Пока никого. — В этом сене можно скрыться, а там буквально два строения до дарты.

Я ловлю выражение глаз напротив, понимая, что в этот раз со страхом Сурайе совладать гораздо труднее. Но у нас, увы, нет времени на задушевные успокаивающие беседы.

— Доверься мне, хорошо? — тихо проговариваю я, увидев, как поджимаются её губы.

— Попытаюсь, — стряхнув оцепенение, отвечает Сурайя.

— Как бы странно это ни звучало, — чуть лукаво улыбаюсь я ей в ответ, уже предвкушая дальнейшее, хоть и недолгое касание. — Но тебе нужно залезть на меня.

Девичье лицо стремительно краснеет, тут же оставив в стороне уверенность, решимость, страх и иные эмоции, бывшие на нём еще минутами ранее. Моя улыбка становится шире и наглее, и я повелительно опускаю свои ладони намного ниже талии Сурайи, чтобы этим движением заставить её подпрыгнуть и обхватить мою поясницу ногами.

— Мне… Знаешь ли… Уж слишком неловко, — с удовольствием отмечаю, как её дыхание сбилось, когда она оказалась прижата ко мне еще сильнее и всем телом, сцепив голени за спиной.

— Увы, так нужно, — уже откровенно забавляюсь я, одновременно с этим направляя все усилия на то, чтобы игнорировать реакции собственного тела на нее. — Береги голову и руки. И постарайся не кричать. Ах да… Прости, но я должен держать тебя иначе.

Ладони опускаются на ткань, которая тщательно скрывает округлые ягодицы, и что-то внутри меня натягивается от наслаждения. Сурайя задерживает дыхание и шумно выдыхает мне в область ключиц, пряча лицо.

Когда вернусь в Фасиам, нужно будет поработать над своей сдержанностью, потому что это гибкое тело и вздохи будут сниться мне ещё не одну ночь.

Я отгоняю любые навязчивые мысли о том, чтобы впиться в ткань пальцами сильнее, и делаю шаг назад, спиной в пустоту. Ветер привычно свистит в ушах, перед глазами мелькает небо и край здания, с которого мы упали, а спина через пару секунд встречается со свежескошенным сеном, которое, слегка отпружинив, приветливо закрывает переплетение наших тел от посторонних глаз.

***

Оставшуюся часть пути до дарты хассашинов мы преодолеваем без происшествий.

Правда, в томительном и неловком молчании.

Сурайя избегает любого лишнего телесного контакта и отказывается от помощи, когда я протягиваю ей руку на сетчатой крыше нашего укрытия. Чтобы как-то разрядить обстановку, я задаю ей вопрос, стараясь сохранять лишь профессиональное спокойствие в голосе:

— Я видел не так много вестников, которые носят с собой оружие и могут неплохо лазить по зданиям. Гасан рассказывал, что ты росла в Фасиаме. Ты там этому научилась?