Утром дед внимательно посмотрел на внука. Ичиро всю ночь провел вне дома, но где же он был?..

К завтраку старик раздобыл вина.

— Нам сегодня никто не помешает? — спросил он.

— Нет, нет!

— И в гости ни к кому не пойдешь?

— Нет, дедушка. Сегодня я уезжаю, а ничем ещё вам не помог. Можно было бы хоть крышу поправить.

— А… что там помогать! Дом мой век простоит. Что было вчера у Тарады?

Ичиро рассказал, как вел себя Иссумбоси. Дед ахал, выспрашивал подробности, потом помрачнел:

— Я ведь не хотел, чтобы ты к помещику ходил.

— Да, я поступил невежливо: приехал всего на три дня домой и целый день провел в гостях.

— Я не об этом. Ты помнишь, меня однажды вызывали в полицию… Твой отец погиб… он был коммунистом…

— Коммунистом? Не может быть! — растерянно переспросил внук.

— Погиб. Так они сказали. Кто такие коммунисты, я, признаться, и сам толком не знал. Полиция и власти говорят, что это бунтовщики, враги, что они, — дед понизил голос до шепота, — даже против его величества, Я одно знаю, внучек: твой отец был хорошим человеком. Его здесь все уважали и любили… Вот твой дядя Кюичи, хоть он и мой сын, — дрянь человек.

Голова Ичиро отказывалась соображать. Его отец, коммунист? Им в училище говорили о коммунистах ужасные вещи. Но ведь отец был хороший человек!..

Дед и внук долго молчали, каждый думая о своём. Потом дед, кашлянув, твердо заговорил:

— К Тараде ты не должен был ходить вот почему. Его служанка, что приходила за вами, долго мучилась зубами. Я её вылечил. Родственников у неё здесь нет, а отдохнуть от хозяйского глаза хочется. Вот она и стала у нас бывать. Она потом и рассказала мне, что отца твоего выдал полиции сын Тарады — Санэтака. Ещё прапорщикам ездил он как-то по делам в Иокогаму. Там в гостинице случайно увидел твоего отца и спросил у горничной, в каком номере живет господин Эдано. А та ответила, что человек с такой фамилией у них не проживает. “А этот, что пришел?” — “Это господин Такаяма”. Санэтака тут же сообщил в полицию. У Хидэо паспорт был на другую фамилию, но Санэтака на очной ставке его опознал. Вот так арестовали отца, а куда он потом делся — неизвестно.

— Ах, подлец Санэтака, — Ичиро ударил кулаком по столу. — Я бы увидел твою печень, если бы нам пришлось встретиться!

— Да, — сокрушенно покачал головой дед. — Тут ничего не поделаешь. Я молчал, ждал тебя… даже Кюичи не говорил. Тот испугался бы за свою карьеру. В нашем роду никогда обид не прощали. Придется теперь мне, старику, подумать об этом.