Эдано выстроил команду у одноэтажного здания штаба.

Капитан Танака оказался плотным пожилым человеком. Он важно выслушал рапорт Эдано и напыщенно поздравил летчиков с прибытием. После этой церемонии он приказал Миуре отвести всех в казарму, а Эдано пригласил к себе.

Просмотрев пакет с документами, капитан уставился испытующим взглядом на камикадзе.

— Раз тебя назначили старшим команды, значит, ты самый искусный среди них? — осторожно спросил он.

— Не могу знать, господин капитан. Все летчики хорошие.

— Вот как? По скольку у каждого боевых вылетов?

— По одному будет, господин капитан! — ответил Эдано.

— Да! Да! — хмуро согласился капитан. — Незачем мне напоминать об этом. Спрашивал потому, что у нас сейчас туго с машинами. Эти чертовы мореходы не могут обеспечить доставку самолетов. Поэтому нам прислали несколько трофейных машин. Ты получишь “П-47”.

– “П-47”? — огорченно спросил Эдано.

— Да. Это, конечно, не “дзеро”, но летать можно. У тебя будет лучший механик отряда — ефрейтор Савада. Нет самолета, которого он не знает. Был механиком на самолете командующего. Но у него что-то неладное в прошлом, вот его и перевели к нам. Учти это. Если он сбудет болтать лишнее — доложи! Сегодня вам день на устройство. К машинам завтра в восемь ноль-ноль. Можешь идти!

Эдано вышел от капитана расстроенным. Никогда он не думал, что придется осваивать американский самолет.

Камикадзе разместились в четырех комнатах второго этажа.

Иссумбоси уже занял койку для друга.

На следующее утро капитан Танака разъяснил вновь прибывшим структуру отряда. Всё подчинялось расчету на один удар. В штабе не было обычных в авиационных частях служб. Прапорщик Кида, ведавший материально-техническим снабжением, десяток писарей, которыми распоряжался Миура — ближайший помощник капитана, механики, небольшая караульная команда, команда аэродромного обслуживания и пост ВНОС — вот и весь отряд.

— Тренироваться много не придется, — заявил капитан по дороге к самолетам. — Исключение лишь для тех, у кого трофейные машины.

У крайнего капонира, перед которым стоял, отдавая честь, ефрейтор в очках, он остановился.

— Унтер-офицер Эдано! Это твой самолет, а вот — и механик!

— Ефрейтор Савада! — доложил тот.

Перед Эдано стоял приземистый, широкий в плечах человек в выцветшей форме. Широкое скуластое лицо, очки, шрам на левой щеке и проседь на висках… “В отцы годится”, — подумал камикадзе.

— Вольно! Пойдем поговорим! — Эдано показал рукой на тень от капонира и присел там на траву. — Садись! — кивнул он механику. — Эту марку самолетов знаешь?