Мы с матерью решили, что это хороший знак. Продавщица дала понять, что помнит нас. Пошутила. Определенно, мы были на верном пути. Только бы теперь не усомниться. Только бы не потерять терпение.
Начались заморозки. Наш вечерний маршрут мы преодолевали впотьмах. По пути я топтал замерзшие листья и тонкий лед на лужах. Наконец настал тот день.
– Естьктоутешитмалютку? – протараторил я, как обычно.
– Был вчера, – ответила продавщица. И ни один мускул не дрогнул на ее лице.
Это был удар. Даже не из-за Туве Янссон. Не из-за предательства. Я почувствовал, что еще мгновение, и я пойму нечто важное об этом мире, справедливости и обетах. Земля уходила из-под ног, возможно, тогда я впервые ощутил эту пустоту – и отреагировал единственно возможным способом: побежал к матери.
– Нет! – воскликнул я. – Был вчера.
– Угу, – невозмутимо согласилась мать. – Идем.
– Куда?
– За «Малюткой», – ответила мать.
– Он же был вчера, – тупо повторил я.
– Вчера было воскресенье, – напомнила мать и зашла в книжный.
Это был один из тех моментов – иногда так бывает – когда все препятствия раздвигаются, как автоматические двери. Р-р-раз! Продавщица незаметно подает пакет. Мать платит. Мы выходим счастливые.
Мамаша Остин
Вид был чудесный (…). Английская зелень, английская культура, английский уют при ярком солнечном свете особенно радовали (29).
Этот экземпляр уже выпал из категории «в хорошем состоянии», даже с компромиссной припиской «имеются надорванные страницы и пятна». В букинистических я видал людей, пытавшихся продать подобный хлам. Оборванцев-ныряльщиков, таскающих добычу из близлежащих помоек. Старшеклассников, вынимающих из рюкзака «Календарь-справочник дачника», украденный у бабушки.
– А это?
Букинист только качает головой.
– За это могу дать один злотый, не больше.
Вздох разочарования. Воображаемая банка пива испаряется. Сомнение.
– Ну ладно.