— Это ты… хорошо… сделал. Очень хорошо. — Людва провел ладонью по лбу, потом вытер ее о брюки. Хотел было улыбнуться, но вместо этого криво ухмыльнулся. — А еще какие новости?

— Храстек в больнице. На его лошадях ездит старый Мазал. Запрягаем и того вороного. Тянет нормально. Только кнута не переносит.

— Вороной, значит, тянет.

За окном звякнул велосипед, отброшенный к стене, в дверях показался запыхавшийся Адамек.

— Ты тут сидишь… а к тебе… невеста приехала!

— Невеста?

— У Адамеков посторонним девицам делать нечего! У нас может ночевать только невеста!! Это ты себе, черт побери, запиши на лбу!

— У нее случайно нет с собой палатки?

Адамек сердито повел глазами, ему даже больно стало.

— Палатку я уже запер в сундук. Твой папаша еще в темечко не колочен, не думай! Как будто какая-то там палатка избавит тебя от ответственности!

Людва так горячо поддакивал, что Адамек не мог оставить этого без внимания:

— А ты принимайся за работу! У нас теперь нет времени на всякую чушь!

Неожиданный визит стоил жизни злобному гусаку, который давно портил кровь Адамеку. В жареном виде он уже ничем не напоминал наглого властелина двора.

— А теперь я покажу тебе наш сад, — заявил Винца после обеда.

— Ну, стоит ли, — несмело вмешался Адамек. — После дороги Марушке не мешало бы отдохнуть.

— Сначала сад, потом отдых.

Мария смущенно улыбалась, совсем потеряв дар речи.

Они вышли в сад. На траве лежали перезрелые абрикосы, в бархатной виноградной листве проглядывали матово-желтые гроздья капель. Под орехом мягкая нежная травка, на ноже, торчащем над дверцей в хлев, балансировало солнце.

— До чего красиво… — Мария потрогала листья, словно проверяя, не из жатой ли бумаги сделана вся эта красота.

Адамек смотрел на нее, как на икону.