Блэйк указал на большую моторную яхту, пришвартованную почти в самом конце причала.

— Думаю, что там мы можем спокойно обо всем поговорить.

Еще до появления Уилкерса он понял, что швейцарского медика из нью-йоркской комиссии могло привести к нему только одно — опиум. Блюм приезжал за этим же. Молодой парень, добросовестный служащий, но без всякого жизненного опыта. Не добившись успеха, комиссия прислала теперь этого профессора. И он уже успел повстречаться с Уорреном. Блэйк инстинктивно взглянул в ту сторону, где стояла яхта Уоррена. От его опытного взгляда не ускользнуло, что на этой яхте кого-то ждали.

Блэйк не ошибся в своих предположениях. Когда они взошли на палубу его яхты, краешком глаза он заметил, как на берегу из машины вышли Уоррен и Слоан и быстро направились к яхте, принадлежавшей ЦРУ. Блэйк решил посмотреть, что предпримет Уоррен.

Пройдя на корму, Уилкерс остановился, пораженный красотой женщины, которая стояла, опершись на рулевое колесо. Ее длинные черные волосы, волнами спадавшие до самых бедер, были закреплены на затылке красивой серебряной пряжкой. Она была одета в саронг из тяжелого шелка, раскрашенного в коричневые и золотистые цвета. Возраст азиатских женщин всегда трудно определить. Вот и сейчас Уилкерс затруднялся сказать, было ей тридцать или больше сорока. С уверенностью он мог сказать лишь одно — выглядела она значительно моложе Блэйка. Профессор мягко пожал ей руку и галантно поклонился.

Женщина улыбнулась и на чистом английском языке сказала:

— Ванна Блэйк. Добро пожаловать к нам, сэр.

Очень давно кто-то говорил Уилкерсу, что азиатские женщины будто бы не понимают европейских комплиментов. Несмотря на это, он не удержался от восклицания:

— Мадам, я восхищен вами! Простите старого человека из еще более старой Европы, если он при виде необычайной женской красоты потерял самообладание, не будучи в силах скрыть свое восхищение.

За спиной он услышал веселый смех Блэйка.

— Профессор, вы, должно быть, родом из французской части Швейцарии?

— Да, вы не ошиблись.

Ванна дружелюбно взглянула на Уилкерса и тихим приятным голосом произнесла:

— Человек стар лишь тогда, когда он уже не в состоянии шутить. — Сказав это, она предложила профессору кресло, а Блэйк тем временем поставил на столик различные напитки.

— Как вы переносите здешний климат, мистер Блэйк? — спросил Уилкерс, чтобы начать беседу.

— Я уже привык.

— Мистер Блюм рассказывал мне, что вы живете здесь вот уже два десятка лет.

— Нет, чуть больше трех, — поправил его Блэйк. — Я начал с Бирмы.

— Во время второй мировой войны? Солдатом?

Блэйк улыбнулся.