– Есть, мадам Мелисса, – услужливо поддакнула Ника. – Вот тут, в кувшине.
– Знаешь, как меня зовут? – задала странный вопрос мадам.
– Конечно, – слегка опешила Ника. – Я же вам приносил клятву верности, – на всякий случай напомнила она подслушанное в свое время признание.
– Ах вот как? – в голосе мадам послышалась заинтересованность. – Так ты тот кухонный парень и есть? То есть, ты – Виталя? Ну, тогда, считай, нам продолжает везти.
– Ну да, – ответила за Ольфа Ника. – Теоретически. Но вы ведь мадам Мелисса…
– Я не мадам Мелисса, – перебила его она.
– А кто же? – в ужасе предвкушения, застыла Ника.
– Дурак ты, Виталя. Всегда слабо соображал. Тройной обмен делали же. Я Марина, дебил!
***
Первым желанием Ники было вцепиться ногтями в своё лицо, оккупированное теперь душой Маринки. И вторым желанием. С трудом удержав себя от этого порыва, Ника молча сглотнула слюну, подождала и опять, не в состоянии сказать ни одного слова, сглотнула слюну.
Прекрасно понимая, что расцарапанное лицо окажется у её замечательного, похищенного тела, Ника обескураженно молчала, совсем не понимая, как поступить дальше.
– Чего замолчал? Обалдел? – ехидно поинтересовалась Маринка. – Ну ничего, тут бы мозги поехали и у людей покрепче тебя.
– А где мадам Мелисса, – наконец смогла вымолвить Ника. – С ней что?
– Где, где, в гнезде? – отмахнулась Маринка. – С королем сейчас возится.
– А что с ним?
Маринка злобно плюнула в сторону и, погремев цепью, сообщила:
– Напоил его этот дурак виконт, а слабак-король и рад нахлебаться. Вот ведь незадача. Сама бы себе пощечин надавала. Я же коньяк с этой дурой и передала, чтобы ей пусто было.
– Вы про кого? – всё так же осторожно поинтересовалась Ника, боясь сбить поток откровения, идущий от Маринки.
– Про Нику твою дебильную! Как она всё испортить может! Даже не собираясь это сделать. Дар у неё. Под ногами мешается, крыса противная… Так бы и размазала бы её о стенку.
– Она еще тут?