– Наверное, я и воды тебе завтра не принесу. Чтобы поучить тебя. Ты не должен думать, что самый хитрый и можешь обмануть кого угодно, – он повернулся и, расстроенно мотая головой, направился к выходу.

– СТОЙ! – бессильно орала Ника. – Священника позови или Гуниллу… Не закрывай дверь, ну пожалуйста, послушай! Ты, дебил!

Но всё было бесполезно, и глухая, отсекающая звуки дверь опять закрылась, восстанавливая в подземелье звенящую былую тишину.

Ника хотела по привычке поплакать, но потом сказала себе – какого лешего!? И стала есть принесённый хлеб.

Съев половину свежего, грубого зерна хлеба, Ника успокоилась и, решив отдать себя на волю судьбы, плыть по воле волн. Выхода действительно не предвиделось и оставалось только надеяться на бога и провидение.

Провидение, как это не странно, и в самом деле не заставило себя долго ждать.

В коридоре опять раздались шаги, на этот раз множественные. Кто-то ругался, громко звякала цепь. Потом зашумел засов, дверь распахнулась, и, ослепленная после привычной темноты светом факела Ника на сразу поняла, кого стражники, ругаясь и дёргая за цепь, втащили в подвал. Выглядевшее как неясный, вычурный сон происходящее оставило Нику без слов. Какая же я красивая и классная – подумала она, наблюдая, как мадам Мелисса в её обличии пытается дотянуться пинками до стражников. Они, не обращая на тычки и пинки со стороны дамы никакого внимания, присоединили кольцо к цепи, держащую и её цепь. Дверь за стражей закрылась.

О, Ника уже видела эту дверь закрывающейся! Но насколько же изменилась обстановка!

Стараясь не спугнуть этот дивный сон, Ника отщипнула от краюхи хлеба кусочек и засунула себе в рот.

Мадам Мелисса, судя по звукам, раздающимся в темноте, грызла то ли цепь, то ли себе руку.

– Что-то пошло не так, мадам? – наконец нашла в себе силы Ника и, изображая преданного Ольфа, робко задала вопрос, обращаясь в тот угол, откуда раздавался звон в темноте.

– Заткнись, дурак! – последовал короткий ответ, и, Ника решив не раскачивать ситуацию, благоразумно замолчала.

 – Какая глупость! – шипела время от времени мадам. – Какая непростительная глупость и неудача!

– Может, я смогу хоть как-то помочь? – решила влезть Ника, понимая, что её не просто раскусить в этом обличии, и, мадам Мелисса, принимая ее за Виталика, может ненароком порассказать чего-нибудь по-настоящему нужного.

– Убей себя об стену, скотина, – прошипела мадам. – Воняешь на весь подвал. Как можно быть таким вонючим козлом?! Ты даже когда рот свой открываешь, до сюда доносится.

Ника решила не отвечать, чтобы нервничающая мадам немного остыла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Остывание, к её удивлению, продолжалось долго. Мадам звенела, плевалась и рычала, если чувство времени её не обманывало, часа два.

Наконец наступил час тишины, и Ника уже подумала, что утомленная мадам уснула, когда голос, такой родной, но столь странно звучащий со стороны, разбудил её, почти начавшую дремать.

– Ты, вонючка… – позвала мадам. – Тут вода есть?