Ловить ускользающие указы, слышать Божью волю, познать должное и исполнять его или назвать эту систему Карма-Йогой — что изменится от названия, если это и есть основа жизни. Не слышавший ни одного из слов этих, но правильно живущий, порядочный человек, чувствующий высшее в сердце своем — уже карма-йог.

Человек, исполняющий свой долг на Земле, разве не законы Живой Этики исповедует, и если горит в его душе свет любви, понятие Учителя и бесконечности — разве не придет он к Огню всесвязующему и не станет агни-йогом?

Жизнь — проявление энергий или упорядоченное, целенаправленное, творческое, эволюционное, или беспорядочно хаотическое, разрушительно потребительски-вредительское, и чтобы чувствовать жизнь, свой центр, раздувают его значимость, не делая великих дел, делают большой вред — если костер — максимум дыма, разговор — крики, вонь мусора вокруг жилья, «газовать», рвать технику — любая гадость и шум, только бы не остаться с самим собой в тишине и не увидеть полное свое ничтожество.

Многие вещи легко и просто сделать заблаговременно, коли уж делать их надо непременно, и моменты для этого даются удобнейшие. Когда срок приходит, можно сделать то же, в неплохих условиях, но уже если и будет возможность рядом неплохая, ее придется оставить, времени в обрез-то. И есть последние сроки, когда опаздывающий торопится, клянет работу, все делает небрежно, лишь бы доделать. Так и карма — отсроченная, зрелая, текущая и задержанная. И обязательно при работе наспех будут упущены не только попутные, но зачастую и сужденные возможности. Счастлив делающий спокойно и в срок, ибо тяжело различить возможность заблаговременности. Так, продукты запасенные перед голодовкой, идут впрок. Кинувшийся поздно не найдет их, но и у слишком заблаговременного могут испортиться, а денег на новые уже не быть. Велика сила знания сроков.

Как дорожка света по морю от восходящего солнца, так вспыхивает путь к башне сторожевой от каждого проблеска любви, преданности, веры, экстаза. И как облако закрывает вид солнца и меркнет дорожка, так гнев, раздражение, недовольство скрывают дорожку, но ведет память сердца — и снова вот она, но если облачко за облачком складываются в тяжелые беспросветные тучи, то меркнет память пути, и время уходит на бесцельные блуждания, и пенять-то на кого, если все препятствия сложены своими руками. И лучше тогда остановиться в размышлении и поиске направления, чем метаться бесцельно, теряя силы, а зачастую и двигаясь в обратную сторону.

Солнце по-прежнему сияет всем желающим видеть, и как мелки твои «тяжкие» тучи, ведь они только тебе одному закрыли глаза. Солнце — громадное счастье. Вот блеснул «зайчик» на волне, маленький осколок большого счастья, вот еще «зайчики» — осколки счастья, зачем искать их и идти по ним, вот ОНО ВСЕ, великое. Одна капля благодати в сердце отразит все солнце, и небо и не затемнится, если даже землю укроет тьма ночи.

Вот прекрасная картина, но человек смотрит на манеру письма, глубину тонов, степень прорисовки и прочее, и каждый такой взгляд, сопровожденный такой мыслью, как нож режет живое тело картины, и даже если он скажет: «Хороша», ничего уже кроме внешности картины не увидит. Наверное, был прав Остап Ибрагимович, когда говорил, что «таких знатоков надо убивать из рогатки». Слишком грязные следы оставляют они за собой, затрудняя истинное восприятие следом идущим, и один взгляд восхищения искреннего способен, наоборот, пробудить силу огромную. А репродукция, зачастую лишая подробностей и претензий к цвету и пр., иногда дает возможность увидеть именно всю глубину вложенного таланта. Так звуки очень давно не слышанной любимой мелодии заставляют не замечать всех шумов эфира.

Нельзя прикоснуться к огню без последствий. Или вспыхнешь любовью или сотлеешь ненавистью — возврата нет.

Доверить стечение обстоятельств психической энергии или положиться на Бога (божью волю) — это одно и то же, и это доверие и есть вера.

Период полураспада урана — пример жесточайшей дисциплины, в мире атомов нет самоубийц и нет уклонившихся, каждый жертвует собой в свое время, подтверждая свою индивидуальность. Однотипные или нет, распались все сразу или нет. И миллионы и миллиарды лет процесс идет с непередаваемой точностью.

Так же и ДНК (транспортная), способная найти нужную молекулу, может из миллионов атомов и в доли секунды определить, что каждый на своем месте, и проявить волю в выполнении задания (замене и транспортировке молекулы). Даже простое умножение на количество молекул всего тела даст непредставимые возможности, а если принять, что они нарастают в прогрессии, то фактически возможности бесконечны, а вот дисциплина духа ≈ 0. Дисциплина — и есть корзина для вмещения возможностей.

Вся индустрия развлечений на 99,9 % — укрытие для собственной пустоты. Больше потаскуха — больше страсти к белым одеждам, мелкое ничтожество любит большие машины. Японские ворюги натопили в заливе леса на 100 лет вперед, а русские ворюги вырезали «свой» лес в обмен на японский металлолом (подержанные авто), но лес и природа — достояние всего народа, и уничтожившие и «свою», и чужую долю жизнеспособности Земли-матери, где найдут они себе теперь место, кроме камней Сатурна (вернув предварительно долги)? Почему надеются обмануть закон Высшей Справедливости: «По делам их и воздастся им», «Что посеешь, то и пожнешь», «Каждому свое», «Пришло время собирать камни»?

Желание, неведение, гнев — три тормоза — некоторые центры мозга, центр гортани и вторая «сексуальная» чакра, центр земных мыслей. Животный ум вместо чистого сознания (знания духа), нетрансформированное земное «творчество» и земные желания. Они дают все земные возможности, и они же приковывают к земле. Подчинить их можно через центры кундалини, чаши (сердца) и третьего глаза. Возжжение высших центров приводит к естественному овладению низшими. Борьба с низшими дает опыт, но не победу, и бывает даже тормозом, через многое надо просто переступить, не борясь с ним.

Два одинаковых телевизора, два кинескопа, два одинаковых луча в них, две одинаковых точки, бегающих по экрану, одинаковые точки, но за счет послесвечения экрана и инерционности зрения все сливается в цельное изображение, и видят два разных фильма — комедию и трагедию, над одной смеются, над другой плачут, но нет их и нет разницы, есть две одинаковые точки.

Если взять насос и накачивать автокамеру, став на нее, будет первая модель работы духа. Попытка только давить или поднимать шток насоса ничего не дают, только чередование как волны вверх-вниз и ничего разом «на ура». Первые качки не дают видимых изменений, и многие бросают работу на этой стадии, и только продолжившие заметят подъем.

Так же и колодец копается не непрерывным вдавливанием лопаты, но погружение и подъем сначала, с пустой породой, потом с драгоценной влагой, пока не создается источник непрерывной вечной жизни.

Получивший урок или сеанс лечения, избавившийся от болезни и убегающий в самомнении — подобен дураку, который, увидев, как мастер работает паяльником, ремонтируя его телевизор, прогоняет мастера, покупает паяльник и начинает им тыкать в телевизор сам — итог очень плачевный и становится хуже прежнего, но начинают ненавидеть мастера, а не свою тупость и нежелание понять, что всему надо учиться, долго учиться, очень долго — бесконечно.

Принявшие божий дар жизни, но приложившие к нему труда на копейку, неспособны и цену поднять выше пятака.

Сила есть ток, и идя по пути меньшего сопротивления, она сжигает этот участок, повреждая его, а иногда это приводит к уничтожению всего организма (смерть). Человек обязан учиться и бороться, борьба есть сопротивление.

Каменное сердце, но в камень не воткнешь даже иголку — разве прорастет в нем семя знания? Только мягкая и нежная почва, вбирающая и удобрение, и влагу, и воздух, способна рождать все.