Полицейские уже приближались к ней, а она продолжала:

— Наша партия рождена самим народом, и вам ее не убить, как не убить народ!

Романе Вольф затыкали рот, а она под одобрительный гул подсудимых продолжала призывать к революционной борьбе.

Дошла очередь до Николая Орехво. Он начал говорить. В зале царила настороженная тишина. Подсудимый рассказал, как дефензива засылает в компартию провокаторов, и, чтобы оградить себя от них, коммунисты иногда в порядке самозащиты вынуждены уничтожать предателей. Так, в частности, было с Гуриным[13].

Судья прервал Николая Орехво и пригрозил ему удалением из зала. А он стал излагать политику партии по национальному и крестьянскому вопросам.

— Удалить из зала! — приказал судья.

Полицейские схватили Орехво под руки и потащили его к выходу. Тогда подсудимые женщины по команде Веры сомкнулись с мужчинами в проходе, образовав плотную пробку. Полицейские толкали Орехво вперед, а Вера, Люба и другие уцепились за него и тянули к себе с криками:

— Не пустим! Руки прочь, полицейские собаки!

Пиджак на Орехво начал трещать. Отлетел рукав, на спине расползался шов, полетели пуговицы.

— Не пустим! Прочь!

Наставив на него штыки, полицейские все же вывели Николая Орехво из зала. Вера вскочила на скамейку и крикнула:

— Товарищи, мы должны протестовать против насилия! Предлагаю всем выйти отсюда!

Неслыханный в стенах суда бунт! Судья позеленел, с прокурором чуть не случился удар. Полицейские заняли позиции у окон: как бы арестованные не бросились бежать. Прокурор начал шептаться с судьей. После минутного замешательства, когда все подсудимые уже встали со своих мест, судья объявил:

— Кто солидарен с крикунами, пусть выйдет. Остальные пусть останутся.

Этот хитрый маневр был рассчитан на то, чтобы оторвать руководящее ядро заключенных от основной массы, изолировать его и судить особенно строго, а сам этот факт использовать для пропаганды: дескать, коммунисты не пользуются поддержкой у народа.

Но маневр не удался. Начался общий крик, сумятица. Подсудимых окружила огромная толпа. К ней примкнули даже те, кто вначале было заколебался.

Процедура заключительного слова закончилась, и наступил длительный перерыв в судебных заседаниях. Подсудимые сидели в тюрьме и ждали. Почти каждый знал, что его ожидает в ближайшем будущем. Лишь немногим, уже отсидевшим по полтора — два года, предстояло вскоре выйти на волю. Большинству уготовано было длительное и строгое тюремное заключение.

В конце мая в последний раз всех повезли в здание суда. Читали приговор.

Вера Хоружая, Романа Вольф получили по восемь лет строгого тюремного заключения, Любовь Ковенская — семь лет. Такой же приговор был вынесен и многим другим революционерам.

Слушали его стоя, в мертвой тишине. Все сосредоточены.