При очередной встрече она напомнила Стефану их разговор в Минске о Гурине, хотя сама понимала, что теперь это ни к чему. Коль он уж докатился до политической борьбы с партией, его нужно разоблачать до конца. И она разоблачала его на всех собраниях коммунистов и комсомольцев.

Участвуя в работе III съезда Коммунистической рабочей партии Польши, который проходил с 14 января по 4 февраля 1925 года, Хоружая внимательно слушала все, делала пометки в маленьком блокнотике своим, только ей понятным шифром. Тому, чье выступление считала правильным, аплодировала, с чьим была не согласна, жирной чертой подчеркивала слова его речи в блокнотике.

Когда представитель Компартии Западной Украины выступил с позиций правых уклонистов, Вера направила в президиум записку: «Прошу слова. Брестская».

Ей тут же его предоставили. Говорила она по-белорусски. Сначала обрушилась на предыдущего оратора.

— Он рассуждал на этой трибуне как типичный правый оппортунист! Оппортунисты, как известно, не верят в силы партии, не верят в то, что партия может повести за собой трудовое крестьянство. Да, раньше мы были плохо связаны с деревней. Но партия нашла правильный подход к душе крестьянина. Мы объявили антиналоговую кампанию, и трудовые крестьяне поддерживают нас. Мы научились руководить ими в борьбе с правительством. Наша партия стоит во главе масс, получила их доверие. Не видеть этого значит ничего не видеть и не понимать. Это свойственно правым оппортунистам.

Потом перешла к другому вопросу:

— А теперь о молодежи. Часто в округах случаются недоразумения между партийцами и молодежью. Наши партийные товарищи много говорят о провокаторах, о необходимости борьбы с ними, но не пользуются помощью комсомольских организаций в борьбе с ними. Нужна координация в деятельности партийных и комсомольских организаций. Для руководства молодежью надо отбирать наиболее развитых и деятельных работников, а получается так, что часто посылают слабых, которые своей бездеятельностью, неумением и незнанием дела принижают партию в глазах молодежи. Мы надеемся, что партийные организации возьмут курс на большевизацию молодежи.

На съезде все острее и острее развертывалась борьба взглядов, направлений. Вера вынуждена была еще раз просить слова и еще раз напоминать, что оторванность комсомола от партии еще слишком велика и необходимо укреплять комсомол, усиливать партийное руководство им. Это больше всего волновало ее, потому что сегодняшние комсомольцы — это завтрашние коммунисты, и от их политической подготовки, закалки будет зависеть будущее партии.

Во второй своей речи она высказалась за единый фронт прогрессивных сил, который позволил бы вовлечь массовые организации в революционную борьбу, одновременно решительно разоблачать партии, которые изменяют рабочему классу.

После съезда ей разрешили встретиться с родными. Казалось, на крыльях летела она в Марфино, где жили мама, сестры — Надя, Люба и брат Василий. Появление ее в доме было неожиданным и радостным. Родные не знали, куда ее усадить, как лучше приветить. А она жадно набросилась на них с расспросами. Времени в ее распоряжении было мало, а знать хотелось так много — о каждом из близких (по нелегальной почте обо всем не напишешь и все не спросишь) и вообще о жизни в Советской стране. Ведь это самый дорогой капитал для коммуниста-подпольщика.

Встреча пролетела, как один миг. Вера расцеловалась со всеми на прощание и не разрешила провожать себя.

— Отвыкла от провожатых! — сказала она.

— Береги себя, доченька, — умоляюще говорила вслед ей мать.

— Обязательно, — пообещала Вера. — Ты за меня, мамочка, не беспокойся. Я везучая, со мной никогда ничего не случится.

Вернувшись, Вера снова колесит по Западной Белоруссии. Встречи, беседы, доклады, воззвания поглощали ее время без остатка. О себе ей некогда было думать. Да она уже давно привыкла обходиться самым малым, самым необходимым. И ни минуты отдыха, ни минуты покоя.

Важным для нее был только результат работы. Если удалось завоевать на свою сторону еще одного человека, если прояснилось политическое сознание еще у одной хотя бы небольшой группы людей, значит стоило жить, недоедать, недосыпать.