— Зачем же нам отказываться от такого человека? — сказал секретарь окружкома. — Ведь Вера сказала: «Не принимать малодушных». А ты сам подтверждаешь, что он герой! Иного мнения у нее не будет, можете не сомневаться. И вообще вопрос о приеме в комсомол решаете вы сами. Самостоятельно. Вам виднее, кто достоин, а кто нет.

— Так-то оно так, но Вера лучше нас разбирается, — не соглашался секретарь ячейки.

Такая оценка ее работы рядовыми комсомольцами была для Веры дороже самой высокой награды. Значит, она нашла прямую дорогу к сердцам людей.

В потоке будничных дел время проходило быстро. Налаживались подпольные связи, создавались новые комсомольские организации, готовились тексты для листовок — все это захлестывало с головой.

«Живется у нас бурно, как никогда, — писала Вера друзьям. — Дни у нас — это целые месяцы, а месяцы — годы, конечно, не по объему времени, а по объему происходящих событий, по объему их содержания. Представь себе, что уже лето 1925 года. Ты понимаешь, что это значит. И этим самым летом я еще имею возможность писать тебе письмо. Не верю своим ушам и глазам. Как хорошо! Как чудесно и неожиданно, необыкновенно!»[6]

И в самом деле сколько раз ускользала она прямо из-под носа шпиков.

Однажды на вечер было назначено комсомольское собрание. Там впервые должны были присутствовать новички, с которыми Вера хотела ближе познакомиться. Кроме того, предстояло разъяснить комсомольцам одно из важных решений ЦК Компартии Западной Белоруссии о новой тактике борьбы.

В сумерках Вера вышла из дому и направилась на окраину города. Когда умышленно кружила по улицам, почувствовала, что ее кто-то преследует. Осторожно оглянулась. Так и есть — «хвост».

Что делать? Под угрозой не только она сама, но и вся организация. Хорошо, что вовремя обнаружила. Блуждая по улицам, Вера думала, как бы провести шпика: «Ну погоди же, мерзавец, я тебя проучу…» Темнота густела, моросил частый дождь. Шпик преследовал по пятам, боясь упустить свою жертву. Улучив момент, Вера метнулась во двор небольшого дома, огородами перебежала на другую улицу и — к речке. Шпик старался не отстать.

Подбежав к знакомому броду, Вера шагнула в речку. Пройдя немного, оглянулась. Шпик стоял на берегу, нерешительно переступая с ноги на ногу. Она пока* зала ему «нос» и зашагала на другой берег.

Вышла из воды, отбежала в сторону и прислушалась. Нет, шпик не решился вместе с ней принять ванну. За деньги даже шпики не рискуют здоровьем.

Вся мокрая явилась она на собрание. Девушки быстро нашли сухую одежду. Приняв дополнительные меры предосторожности, собрание все же провели.

А иногда Вере просто везло.

Весной 1925 года в Гродно был созван пленум ЦК комсомола Западной Белоруссии. Горком комсомола получил задание подобрать квартиры, которые прежде не использовались для подпольной работы.

Заседания проходили не в одном месте, а поочередно на разных квартирах, в строгой тайне. Все обошлось благополучно, и члены ЦК сразу же после пленума разъехались.

Вера, отобрав необходимые материалы, на своей квартире писала воззвание. С нею работал еще один член ЦК. Вдруг дверь быстро открылась и в комнату влетела встревоженная секретарь горкома комсомола Зина.

У Веры захолодело в груди.

— Большая неприятность, — выпалила Зина с ходу. — Полиция что-то пронюхала…

— Что пронюхала? — спокойно спросила Вера.

— Вчера вечером был налет на квартиру, в которой мы утром заседали…