«Ага, а кто-то мне говорил, что он навсегда усмирил своих противников, — изумился я».

— Он верховный правитель майя, — мой голос не дрогнул, — вы в союзе с ним.

— Только по причине его превосходства в военной силе, не более этого, великий халач уинике, — он снова низко поклонился.

— Во сколько вы оцениваете ваш город? — поинтересовался я, поняв, что речь возможно идёт о выкупе.

— А какие товары интересуют великого воина и правителя? — вопросом на вопрос ответил туземец, хитро прищурившись.

— Я могу лишить это город воды, а затем смотреть, как вы медленно умираете от жажды, — намекнул я ему, чтобы он не умничал. Он моментально это понял.

— Мы готовы отдать десятую часть наших богатств, — нехотя признался он.

— Как-то совсем мало, — я изумился такому щедрому предложению, конечно в кавычках.

— Но может вас заинтересуют рабы, женщины? — спросил он, — тогда выкуп можно увеличить.

— Или опять же, лишить вас воды, — предложил я, и он упал на колени, — последнюю неделю дождей совсем не было, как у вас обстоят дела с городскими резервуарами?

— О великий халач уинике, — он стал кланяться, как это бы делал для своего правителя, — назовите вашу цену.

— Я буду весьма благосклонен, если мне отдадите всё золото, серебро и какао-бобы, что есть в городе, — предложил я, — нефрит, копал, перья вашей любимой птицы кецаль, как впрочем и всё остальное, можете оставить себе.

— Мы слышали, что вы держите данное слово, — он посмотрел на меня снизу вверх, перестав на мгновение кланяться, — тогда вы не будете против, закрепить это соглашение в письме?

Если бы он сейчас заговорил со мной на латыни, я был бы менее удивлён, чем от такого предложения, поскольку впервые слышал, чтобы между майя были какие-либо письменные закрепляющие сделку соглашения.

— Конечно, без проблем, — тем не менее согласился я.

Он поднялся с земли, и поклонился, а прежде чем сесть в паланкин, спросил.

— Дозволит ли халач уинике Витале, мне удалиться, чтобы передать ваши слова другим великим родам?

Я показал рукой, что он может быть свободен, а сам вернулся к своим воинам, разворачивающим лагерь.

— Что хотел? — встретил меня военачальник вопросом, и стоявшие рядом с ним офицеры прислушались к моему ответу.

— Предложили выкуп, чтобы мы их не трогали, — я откинул лицевое забрало шлема.