Вокруг меня послышались громкие смешки.

— А где Альфредо и остальные парни, что были с вами? — просил у меня молоденький офицер.

Смешки как отрезало, и я сам, стал серьёзным.

— Нас схватили, хоть мы и убили около тысячи их воинов, но силы были слишком неравными. Мы устали и нас просто задавили количеством. Затем опоили какой-то гадостью, после которой голова совсем не соображала, а на седьмой день, вместе с местными принесли в жертву.

Позади меня раздались горестные вздохи.

— А вы? Как же вы тогда выбрались, сеньор Витале? — изумился он.

— Меня они посчитали достойной жертвой самому Сатане, — я пожал плечами, — связанного, принесли в какой-то храм и положили на жертвенник.

Я оглянулся, все с круглыми глазами и затаив дыхание, слушали мои сказки.

— Сеньор Витале, не томите! Вы видели самого дьявола?! — впился в меня взглядом, мой военачальник.

— Врать не буду, не видел, глаза были завязаны, — развёл я руками, — но так знатно пахнуло серой, что меня чуть не стошнило, потом раз и запахло говном, а потом снова ничего. Полежал я минут пять, понял, что ничего не происходит, снял повязку, распутал верёвки и дал дёру оттуда, пока местные не решили проверить, что там со мной. Вот и вся история. Парней конечно жалко, они дрались как львы. Их семьи не останутся бедными, это я точно обещаю.

Воины рядом со мной стали креститься, а в глазах стояло абсолютное восхищение.

— Я так мыслю, Сатана, при виде сеньора Витале, обосрался, — глубокомысленно заметил один из офицеров, обдумав мои слова, — и я его не могу в этом винить. Сам, когда увидел сегодня его входящим в лагерь в таком виде, чуть не обгадился.

— Ну ты Диего, христианин, — заметил его товарищ, — а представь Сатана, думал ему язычника какого местного подсунули, как обычно, а тут на жертвеннике, лежит целый архиепископ. Думаю, я бы тоже обгадился и дал скорее дёру оттуда.

Офицеры и солдаты кругом, стали высказывать другие, не менее скабрёзные для дьявола предположения, почему он не тронул меня, но все они сводились к одному — он не захотел связываться с христианином, представленным в моём лице. Оставив солдат ржать над другими предположениями, я отправился отмываться, вместе с сеньором Бароцци.

Не доверив никому, он сам стал отмывать меня от краски и грязи, замечая десятки резанных ран с коркой крови на них. Он поджал губы.

— Просто, говорите полежали на жертвеннике? — он покачал головой.

— Сеньор Бароцци, ну тогда уже будет не так весело, согласитесь? — улыбнулся я ему.

Он против воли тоже улыбнулся.

— Да, первоначальная версия мне тоже больше нравится, чем вы, истекающий кровью, после пыток.

— Ну вот и нечего её портить, — шутливо погрозил я ему кулаком.