– Это противоречит санитарным нормам, сказал бы твой друг Палладио.
Она ждала.
Он нагнулся к ней. Очень близко.
– Твой дом, – произнёс он. – Вряд ли ты будешь скучать по нему?
– Там… очень холодно, – прошептала она.
– Крыша разваливается, – добавил он, тихо и нежно.
– Она протекает днем и ночью, – ответила она чуть слышно, чувствуя, что предает Салве, который заделал все щели в крыше.
– А колокольный звон?
– Будит меня по ночам, – она улыбнулась.
– Тебе стоит перебраться сюда.
Она молчала, боясь вздохнуть. Она хотела убедиться.
– И стать твоей любовницей? – прошептала она.
Её прямота не смутила его.
– Да. Ты согласна?
– Да.
Глава 30
Андреа Палладио поднялся на пятнадцатую ступеньку своей новой церкви, и радость при виде того, как создается его творение, омрачилась тяжелейшей одышкой.
Он простудился и всю неделю чувствовал, что задыхается, словно что-то сдавливало ему грудь. Он покинул дом, зная, что если дождется пятничного визита Касона, врач запретит ему ехать. А Палладио хотел только одного – работать. Он знал, что эта церковь станет его последним творением, и хотел, чтобы она осталась в веках.
Его бессмертие и его смертность внезапно сошлись на этих ступенях. Свист в легких напомнил, что ему шестьдесят девять. Он уже не мог во всем винить каменную пыль, которую вдыхал десятки лет. Он постарел.
Сабато высунул свою всклокоченную голову из дверей: «Хозяин, продолжим? Свет уходит».