Пыль еще не успела осесть, как просочилась информация о том, что Бейкер заблокировал выступление заместителя советника по национальной безопасности Роберта Гейтса, который планировал произнести речь о том, что Горбачев в любом случае не добьется успеха, тем самым, похоже, поставив под сомнение любую политику сотрудничества.30 Пресса снова спросила, где был президент Буш и на чем он остановился. Только несколько дней спустя вице-президент Куэйл снова заявил, что он по-прежнему считает Горбачева сталинистом и "не уверен, что [его] намерения сильно изменились". И президент Буш снова замялся, отказавшись опровергнуть комментарии Куэйла.
Между тем, в своем крупном докладе о советской внешней политике в Верховном Совете Шеварднадзе заявил, что "советско-американский диалог достиг новых высот в плане открытости, деловой интенсивности, спектра поднимаемых вопросов и степени взаимопонимания и дружелюбия".33 Особый интерес для американской (и советской) аудитории представляло то, что он также заявил, что советская военная интервенция в Афганистан в 1979 году "нарушила нормы международного права". Что еще более поразительно, он также впервые признал, что строительство большого радара раннего предупреждения под Красноярском было "откровенно говоря, нарушением Договора AB�l" и заявил, что он будет демонтирован. Советское руководство явно двигалось к тому, чтобы устранить прошлые нарушения, которые все еще препятствовали развитию отношений с Соединенными Штатами.
Как уже отмечалось ранее, весной начались переговоры по проблемам ООН и других международных организаций. Это отражало добавление новой, пятой категории к традиционным четырем областям диалога: транснациональные мировые проблемы (такие как глобальная экология, терроризм и т.п.). В августе, переломив тенденцию американской политики при Рейгане, Соединенные Штаты и Советский Союз согласились принять обязательный арбитраж Международного суда в спорах по интерпретации ряда договоров, касающихся терроризма, угона самолетов, контрабанды наркотиков и тому подобного. В ноябре это соглашение было продолжено первым в истории американо-советским соавторством резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, призывающей все страны укреплять Организацию Объединенных Наций в деле защиты мира и прав человека.
Хотя диапазон сотрудничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом был все еще ограничен, он расширялся.
Триумфы и испытания перестройки
Горбачев был полон решимости продвигать вперед внешние отношения, особенно с Соединенными Штатами, но в 1989 году он был вынужден отдать приоритет внутренним делам. Отчасти это было его собственное предпочтение, прежде всего в том, чтобы продвигаться вперед с неполной программой демократизации и институционализации перехода к гражданскому обществу, которую он наметил на двадцать седьмом съезде партии в марте 1986 года и запустил на пленуме ЦК в январе 1987 года. Процесс изменения партийной машины был лишь частично реализован на Девятнадцатой партийной конференции в июне 1988 года. Он был намерен продолжить этот процесс в 1989 году путем проведения первого всенародно избранного национального съезда народных депутатов и нового постоянного законодательного органа, воссозданного Верховного Совета СССР. Не менее важным элементом его программы фундаментальной социальной перестройки, которой, однако, он не смог уделить должного внимания и приложить столько же усилий, был неудачный экономический переворот, начатый в 1987 и 1988 годах. Наконец, третьей областью растущей важности, значение которой Горбачев не признал, был быстрый рост этнических трений, национальных чувств, а в некоторых случаях и сепаратистских настроений независимости.
Все эти отдельные, но взаимосвязанные области внутренних дел, требующие политических решений и действий, подкреплялись растущим общественным недомоганием и неудовлетворенностью. Осторожный и скептический интерес к новому руководству и к тому, что оно будет означать для широкой общественности, к 1987 и 1988 годам привел к росту ожиданий. Но если интеллектуальные круги продолжали наслаждаться все более широкими возможностями для свободы мысли и самовыражения, то к 1989 году широкая общественность разочаровалась в несбывшихся ожиданиях. Даже рост политических свобод компенсировался ухудшением экономической ситуации и возрождением скептицизма. В то время как гласность принесла много новых доказательств провала обещаний прошлых лидеров, она не принесла признаков выполнения обещаний горбачевского руководства. Успехи во внешней политике также не рассматривались как противоположность неудачам внутри страны.
Горбачев начал год с решения, которое косвенно отражало его понимание растущего народного разочарования. На пленуме Центрального комитета 10 января были выбраны кандидаты от Коммунистической партии на предстоящий съезд народов. (Одна треть мест была зарезервирована для выдвижения кандидатами от Коммунистической партии и некоторых других "общественных" организаций). В соответствии с прошлым, Горбачев, конечно же, возглавил список партии. Но этим поступком Горбачев лишился возможности (а также риска) выдвинуть свою кандидатуру на всенародных выборах. Он предпочел благоразумие политической авантюре, которую, по мнению большинства московских наблюдателей, он бы выиграл.
Борис Ельцин, напротив, не имел никакого поэтического будущего, кроме как в качестве всенародно избранного кандидата, и его избавили от такого выбора. Однако у него был выбор из тринадцати "безопасных" мест в Москве, Свердловске и других городах, и он решил баллотироваться на одно из мест в Москве, что дало ему возможность продемонстрировать свою растущую популярность. Он победил, набрав почти 90 процентов голосов, чуть более 5 миллионов москвичей - впечатляющая победа по любым стандартам.
Консервативная бюрократия пыталась (безуспешно в случае Академии наук, успешно в некоторых других случаях) сдерживать выдвижение либералов на "организационные" места в отличие от всенародно избранных кандидатов. Но в целом выборы были свободными и проходили без споров.
На выборах, состоявшихся 26 марта, около 80 процентов кандидатов от Коммунистической партии победили, но в то же время 20 процентов, большинство из которых не имели оппозиционных кандидатов, проиграли. Например, Юрий Федорович Соловьев, ленинградский начальник партии и кандидат в члены Политбюро, не имея ни одного кандидата-оппонента, проиграл. (Избиратели имели право вычеркнуть фамилию единственного кандидата из списка и проголосовать против него; 130 000 проголосовали против Соловьева и только 110 000 - за него).
Отбросив вопрос о двух- (или более) партийной системе, они, тем не менее, приветствуют действия общества, выражающего свою волю даже при отклонении некоторых кандидатов от Коммунистической партии.
Съезд народных депутатов, новый сверхзаконодательный орган, который должен был собираться только два раза в год на несколько дней, состоял из 2250 членов, причем все они (даже та треть, которая была выдвинута партией и другими официальными организациями) подлежали избранию, в общей сложности 170 миллионами избирателей. Две трети его состава, кстати, составляли "белые воротнички", в основном административный и управленческий персонал всех уровней. Съезд собрался 25 мая, и его действия, а также выборы означали для всех новый опыт демократии. Перед окончанием сессии 9 июня съезд избрал первый постоянно действующий законодательный орган, новый Верховный Совет из 542 членов, а также его председателя, "президента" страны. Горбачев победил, набрав 95 процентов голосов (против нескольких ультраконсервативных пустых бюллетеней и смелого самовыдвижения альтернативного кандидата) - более демократичный результат, чем предыдущие автоматические 100-процентные голосования старого Верховного Совета, но снова долгий шаг в сторону от всенародного голосования и мандата. Опять же, Горбачев не хотел рисковать низким большинством или даже проигрышем в народном голосовании за президентское кресло, несмотря на советы некоторых своих помощников. Заседания Народного Конгресса, а вначале и Верховного Совета, транслировались по телевидению. Однако в конце июня эта практика была прекращена из-за массового отвлечения заинтересованных граждан от работы - по сообщениям, за несколько недель ежедневного телевизионного вещания на 200 миллионов зрителей по всей стране производительность труда снизилась на 20 процентов!
На съезде, кстати, прозвучала беспрецедентная прямая и публичная критика Горбачева, Коммунистической партии и других священных институтов (включая даже некогда страшный КГБ). Съезд сначала не дал Ельцину места в Верховном Совете, но при содействии Горбачева, перед лицом демонстраций общественности, парламентский маневр обеспечил ему благоприятное голосование. Многие либералы не смогли получить места. Интересно, что представители провинций и республик жаловались на то, что московские дельцы забирают больше, чем положено, времени для дебатов.
К июлю неформальная фракция либеральных реформаторов в Верховном Совете, включая Ельцина, сформировалась как Межрегиональная группа депутатов. К октябрю была сформирована менее многочисленная, но активная консервативная или даже реакционная группа "Россия". Парламентская политика процветала.