Вдруг она снова отправила Сильвана смотреть на Океан, и Сильван сказал ей по возвращении:

– Небо стало бледным, Океан же стал красноватым и белым от пены. Он кипит. Он поднимается! Поднимается!

– Тем лучше! ― вскричала Дау, и ее фиолетовые глаза сверкнули. ― Мое сердце преисполнено восторга, оно поднимается вместе с Океаном! О, как я люблю бурю!

Как дикий голубь в когтях ястреба, Сильван задрожал в объятиях дочери Градлона. В этот момент волны с такой силой ударили по утесу, что замок задрожал. Сильван вздрогнул:

– Определенно, ― сказал он, ― Океан пугает меня сегодня!

Дау рассмеялась и, схватив свой кубок, вылила его содержимое в окно:

– За здоровье Океана, моего старого супруга! Не бойся его. Да, он охвачен гневом, но сейчас он всего лишь бессильный старик. Он бесится, но я знаю, как его утихомирить. Я хочу, чтобы он стал орудием моей мести. Ты не получишь его, как получил других, Океан. Ведь ты жаждешь меня! Ведь тебя я люблю, только тебя, ты слышишь? Ну же, поднимись еще раз на башню и расскажи мне, что ты увидишь.

Когда Сильван вернулся, он был бледен как полотно.

– Океан черен, как смола, ― сказал он. ― Он шумит, как тысячи дубов, его волны высоки, как горы, а пена на волнах подобна снегу на вершинах.

В то же мгновение у ворот замка послышался лязг оружия и грохот бросаемых камней. И среди тысяч проклятий послышался крик:

– Смерть Дау!

– Они сами напросились! ― сказала дочь Градлона. ― Час пробил. Я затоплю бунтующий город. Пойдем!

Выйдя из замка через потайную дверь, Дау, несмотря на ветер и волны, повела пажа на мол.

– Открой шлюз! ― сказала Сильвану безумная.

Как только шлюз открылся, вода с клокотанием просилась в проход. Огромная волна смыла возлюбленного Дау. Она же испустила дикий крик. Казалось, она поражена до глубины сердца. Охваченная ужасом, она успела лишь добежать до покоев отца.

– Скорее, седлай коня! Океан сломал мол! Океан преследует меня!

Король Градлон вскочил в седло и посадил дочь сзади на лошадиный круп. Огромные волны уже бились о стены неприступного города Из. Великолепный конь Морварк понесся по гальке, волна следовала за ним по пятам. А издали послышался ужасный вопль, будто разом замычало целое стадо зубров. Это Океан, обезумевший от любви и ревности, гнался за своей невестой. «Он догонит нас! Спаси меня, отец!» ― кричала Дау. А конь уже летел по бурлящим водам. Но огромная волна настигла его и накрыла женщину. Морварк несся у подножия огромных скал. Вот уже не видно пляжа. Всюду кружатся водовороты, и волны набрасываются на утесы, как белые единороги. Дау крепче прижалась к спине отца. Вдруг сзади раздался крик: «Брось демона, сидящего позади тебя!» Но Дау, вцепившись ногтями в тело старого короля, закричала, задыхаясь: «Я же твоя дочь! Не бросай плоть от плоти и кость от кости моей матери! Вези меня, убежим на край света!»

В это мгновение Градлон увидел бледную фигуру на скале. Это был святой Гвеноле. Конь несся как ветер. Но король вновь услышал мощный голос святого, перекрывший грохот бури: «На тебя падет проклятие!»

Волна, подобная горе, накрыла Морварка, он оступился на подводном камне. Шерсть коня поднялась дыбом, когда он увидел перед собой нечто ужасное. В кровавом свете луны Градлон увидел бездну Плогоффа. В пасти ада вставали расплывчатые монстры, разбивавшиеся в облаке брызг. Каждая волна обретала человеческий облик. Мертвое тело или призрак? Градлон узнал в них любовников своей дочери. Они поднимались на гребне волны и обвиняюще воздевали руки, а потом падали, чтобы закружиться в танце на дне бездны с жестокой сиреной, женщиной-кровопийцей, всегда желанной! «Спаси меня!» ― кричала дочь Градлона, пряча лицо в его мантии. Но Градлон, охваченный ужасом от того, что увидел, сказал Дау: «Посмотри!» И она посмотрела. Заледеневшие руки Дау опустились, и она упала в волны, оспаривавшие друг у друга право схватить ее. Вскоре Океан успокоился. Он отступил, осчастливленный, забрав с собой свою добычу, он глухо урчал, как большая река, и что-то бормотал, как водопад. Пляж был свободен. В несколько огромных скачков конь добрался до вершины скалы.

Апатичный и разбитый, старый король отправился в Кимпер. Св. Корентин долго беседовал с ним. Уставший от несчастий Градлон обратился в христианство. Но вода крещения не смыла с него печали. Он все время сидел на соломенном тюфяке в башне. Образ дочери не покидал его. Когда Градлон умер, его конь обезумел от горя. Он порвал путы и убежал. Даже сегодня крестьяне слышат по ночам стук его копыт. Что заставляет его днем бежать по пляжу, побелевшему от пены? Почему его видят на гребне волны, зачем он обнюхивает пропасти, и почему он стонет? Что ищет он горящими глазами в глубинах океана? Без сомнения, он ищет то же, что и моряки, барды и бродяги. Он ищет фею Дау среди подводных камней, среди белых и желтых водорослей. Что же касается короля Градлона, его конная статуя помещена в арке большого портала собора Кимпера, этого великолепного образца пламенеющей готики. Местные крестьяне до начала воскресной мессы стоят на огромной площади в своих огромных башмаках и бретонских шапках, все еще полные гордости за своего старого короля, вознесенного на такую высоту, на самый верх готической арки, седлающего своего верного боевого коня.