Какой же он огромный. Не просто большой. Большим был B-29. А B-36 — огромный. Гигантский. Но отнюдь не медлительный. Когда они встретили его над побережьем, бомбардировщик летел на высоте тринадцати с небольшим километров, и «Колымагам» пришлось его догонять. Они заняли место в ордере, и тут B-36 внезапно дал газу и оторвался. Потом вежливо подождал, пока истребители его вновь нагонят. А затем начал поворот. Истребители не могли так же маневрировать в разрежённом воздухе без потери скорости, они остановились. В конце концов B-36 прекратил над ними издеваться. Форман попытался отомстить, сделав бочку у него на виду — подразумевая, что настолько огромный самолёт неспособен даже начать такой манёвр.

— Попробуйте-ка, — сказал он. «Парад Победы» ответил:

— А так можешь?

Несколько минут ничего не происходило, и Форман спросил, что они делают.

— Летим с двумя заглушенными двигателей, — прозвучал ответ.

Но забавы остались позади. Здесь бомбардировщик уже не мог фокусничать. Длинные крылья, благодаря которым он мог летать так высоко, теперь создавали излишнее сопротивление и тормозили его. У сопровождения добавилось забот — внизу «Парад Победы» был уязвим. Двигатели работали на пределе, только чтобы поддерживать полёт бомбардировщика с полным трюмом пятисоткилограммовых бомб. Для выполнения приказа требовалась абсолютная точность, достижимая на меньшей высоте. Форман дал «Деве Мэриан» приотстать и занять место у хвоста. И точно. Гигантское хвостовое оперение в размахе было больше, чем крылья «Колымаги». В наушниках зашелестело.

— Держи дистанцию, флотский. Мы вас любим, но ближе лучше не подходить. Позади у нас сильная турбулентность.

Форман покачал крыльями и принял в сторону. Его эскадрилья осуществляла ближнее прикрытие. Последняя линия обороны «Парада Победы» на случай, если прорвутся вражеские истребители. Другие выдвинулись вперёд и по флангам, чтобы перехватить противника заранее. Были и другие палубные машины, включая новые «Пантеры». Они подошли после того, как закончили штурмовку. Как только расползлась новость о необычном рейде одиночного B-36, всем захотелось обеспечить его беспрепятственный пролёт.

По пути к точке встречи с «Парадом Победы» Форман пролетел над тонущей развалиной «Шайло», и слышал переговоры возвращающихся бомбардировщиков. Авианосец погиб, обеспечивая им возможность удара, и они это понимали. Лейтенант решил, что это зрелище как-то повлияет на дальнейшие действия. Не знал, как именно, но по крайней мере экипажи САК будут знать о цене, уплаченной другими, чтобы они могли выполнить свою задачу.

— Эй, малыши, я встаю на боевой курс, — это был «Парад Победы». Форман нажал тангенту.

— Принято, большой. Будем держаться поодаль. Удачи.