— Нечисть в дом тащить! — зашипела рыжая, продолжая колотить его, — А если он у тебя из под контроля выйдет? Демоны — это не игрушка!
— Успокойся, — парень поймал руки ведьмы, развернул её, усаживая к себе на колени. — Всё нормально будет.
— Ты мне врать собирался!
— Да рассказал бы я. Просто позже.
Вид у него был сконфуженным. Фелисия картинно мотнула головой, попыталась встать, но Дэн её удержал.
— Ты обиделась, — констатировал колдун, приподнимая брови.
— Есть такое.
Дэниал поджал губы, отвел взгляд. Ведьма продолжала выжидательно смотреть на него.
— Извини.
С каким трудом далось ему это — словами не описать. Фелисия удовлетворённо кивнула, слабо улыбнувшись и, обвив руками шею колдуна, уткнулась ему в плечо.
— Так как мы его назовем?
— Серон, — пробурчал он, обнимая сестру в ответ.
Возможно, объятие было более крепкое, чем должно. Возможно, оба дышали менее ровно, чем следовало. И оба это понимали, у обоих внутри затягивался тугой комок из чувств, но вот тут была уже разница. Если Дэниал давным давно уже определился, то Фелисия никак не хотела принимать происходящего. Возможно, считала это дикостью, возможно была через чур застенчива. Но в любом случае, затаившая дыхание Тайвынь испустила очередной, полный разочарования, вздох — ведьма поднялась, смущенно улыбнулась и обратила всё свое внимания на нового жильца дома, игнорируя пристальный взгляд двух чёрных омутов. А кот против и не был, с охотой подставляясь на ласку.
Серон довольно быстро обосновался. Сдружиться с духами не спешил, играл только с тенью, да и то это больше напоминало "кто не спрятался, тот получит". Тень, зачастую, выигрывала. Кот шипел, замахивался когтистой лапой и пытался изо всех сил казаться грозным. Дух же только тихо, едко смеялась, снова растворяясь в стене, сверкая алыми глазами. С Тайвынь они тоже, что и было предсказуемо, не поладили. Строптивая лиса только фыркала в его сторону, называя бесполезным комком шерсти и оставила ему на морде пару шрамов, когда котяра, не выдержав её ехидства, всё же кинулся на рыжую.
Дэниала новый жилец вообще старался обходить стороной, при малейшем намёке на агрессию жался к ногам Фелиция и жалобно подвывал, поджав пушистый хвост. Девушка с укором смотрела на брата, он устало закатывал глаза и безразлично махал рукой — кот был спасен от очередного таскания за шкварник.
Осень вступала в свои права, осыпая жизнь жёлтой листвой, терзала сердца тревожным ветром и особенно крепко взялась за рыжую ведьму. Смеялась, бросая ей в лицо охапку вопросов и оставляла их без ответов. Тащила её в одиночестве бродить по лесу, пиная вездесущий мох в бессильной злобе на саму себя. Она не может это чувствовать! Это не правильно! Но всё равно раз за разом прикрывала глаза и улыбалась, как только в памяти всплывал образ родных чёрных глаз. Слишком родных, слишком манящих. Говорят, в омуте черти водятся, а в этих водился Зверь — столь же опасный и притягательный, как и брат. Такой же запретный.
Ведьме постоянно чудился немой укор взгляда Флоренции. И она моментально заливалась краской — матушка грозно сверкнула бы глазами и наказала бы выкинуть эти мысли из головы раз и навсегда.
Но всё равно, как только девушка представляла его сильные руки на своём теле, его пьянящий аромат самой Тьмы, глухое дыхание, которое едва ли не рычанием вырывается возле её тонкой шейки — в груди разливалось приятное тепло, ползло вниз и Фел закусывала губу, до боли сжимая зубы. Тем самым рыжая вечно напоминала себе, что нельзя. Никогда, что бы не вещали карты, как бы сердце не рвалось вперёд — нельзя.
И потому она заперла все двери, вешая замки, и тяжело вздыхала, борясь по ночам с желанием прижаться сильнее к брату. Не только в поисках тепла, ей хотелось больше, выше. Ей хотелось почувствовать жар его тела, понять насколько же она хрупка в его руках. И все расцветало вокруг точно весной, когда Дэниал смотрел на девушку и мягко улыбался — так редко. Проводил грубыми ладонями по щеке, если чувствовал хотя бы толику грусти в своей ведьмочке, а она в последние дни слишком много времени проводила в этих тревожным мыслях. Фелисию рвало на части, раздирало душу, немым криком уносясь в ночное небо.