— Она что-то украла?

— Один мой амулет, — некромант поморщился, — Так что вот тебе задание, ученица: излечи её от проклятия и сможешь выбрать любую вещь из моих запасов. Или взять с меня любое обещание. Не сможешь — ну и чёрт с ней, сама виновата.

Йонеран еще раз презрительно и гневно хмыкнул, развернулся и оставил подрагивающую от ужаса Фелисию разбираться с проказницей.

— И брата своего привлекать не смей! — донеслось в улицы. Ведьма подавила разочарованный вздох.

Чуть трясущимися руками она провела по рыжеватой шёрстке — ладонь кольнуло.

— Ну зачем ты полезла, дурочка, — прошептала Фел, мягко почёсывая лису на загривке.

Проклятие расползалось не быстро, вальяжно, густой массой пробираясь везде, куда только могло. В отличии от прошлого раза, сейчас Тайвынь не трясло — она просто лежала безжизненным тельцем, даже не дёргала ушками и почти не дышала. Бока вздымались практически не заметно.

— Беда ты моя рыжая, - проворчала ведьма, осторожно сжимая её за шею и прикрывая глаза.

Бороться со страхом от ощущений практически не пришлось. За всё это время девушка порядком привыкла к колдуну, его энергетике, поэтому ужас, который по началу казался нестерпимым, вроде бы отступил и только тихо рычал, скалясь белыми клыками из угла.

Оно не было наложено искусно, скорее броско и грубо — это существенно облегчало положение вещей. Вязкие нити никак не хотели сгорать, потому их приходилось рассеивать на свой страх и риск. Проклятье не питало желания набросится на Фел, но всё равно было не по себе, когда они собирались вокруг неё, стремились сжаться, но едва только прикасались к коже — рассеивались лёгким запахом смерти. И чего-то затхлого, какой-то противной сырости, которая пробирала до мурашек.

Фелисия старалась не морщиться и вообще не обращать на это внимание, оставив защищать себя амулету Дэниала. Он, надо сказать, не плохо справлялся со своей задачей и часто ограждал девушку от вездесущих лап ночных монстров.

Руки слабо ныли, гудели от напряжения, когда порядком измотанная ведьма фыркнула на надоедливую прядь волос, так настойчиво лезущую в глаза. Лечением это назвать было сложно — скорее борьбой и эту битву Фелисия выйграла вполне успешно. Она облегчённо вздохнула, наблюдая за тем, как тусклые потоки света заключают духа в кокон, наделяя жизненными силами.

— А теперь иди сюда, — дождавшись, пока Тай немного восстановиться, рыжая протянула к ней руку, силой заталкивая в Сознание. — Считай, что наказана.

Путь до лачуги Йонерана был лёгок, хоть ноги и плохо слушались её, Фелисия добралась до него достаточно быстро. Хмурый, как сотня воинов, колдун глядел на неё тяжёлым взглядом.

— Я возьму с тебя обещание, — сразу же начала ведьма, сложив руки на груди, — Ты больше никогда не будешь проклинать Тайвынь. И Дэниала, если вдруг что — тоже. А заодно прекратишь тренировать мою силу на простых людях и их бедах.

Мужчина недовольно засопел. Он сидел на обрубке от ствола сосны, обхватив посох руками и прислонившись к ним лбом. Смотрел в огонь, который заходился в безумной пляске.

— Хорошо, — раздражённо бросил колдун, — Будь по твоему. Но корпела ты над ним долго.

— Да как это? Часа не прошло!

— Шесть не хочешь? — он хитро усмехнулся, взглянув на удивлённую Фелисию, — Время за таким летит быстрее. Сама посмотри — солнце уже к закату клонится.

Фелисия замечала это и раньше. Она могла проводить по несколько часов над каким-то амулетом и даже не заметить, что за окном качало смеркаться, а Дэниал с полчаса как вернулся и недовольно смотрит на неё, потому что с ним даже не поздоровались. Время в такие моменты пролетало незаметно, от части потому, что рыжая с головой уходила в свою работу, совершенно переставая замечать происходящее вокруг. И когда усталость накрывала её после, только тогда рыжая понимала, что на самом деле прошло достаточно много времени.