– Интересно? – Я остановилась.

Див не сразу понял, о чём именно я спрашивала.

– Ты о книге? Да, неплохая. Ничего существенного о Сент-Морьене. Но автор дневников так увлекательно описывает море и свой путь по нему, что кажется, будто сам плывёшь на корабле.

– Да. Мне тоже из-за этого понравились его дневники, – согласилась я, поняв, что кто-то полюбил издание по той же причине, что и я. Обычно подобные труды довольно сухие и состоят из коротких заметок. Но человек, ведший эти записи, явно имел иную точку зрения на сей счёт, не чуждаясь долгих описаний погоды, простых разговоров на корабле и своих мыслей.

– Кстати, слышал, мы скоро отправляемся на охоту. До Пологих гор дойдём вместе, после разделимся.

– Да, верно. – Мне тяжело было поддерживать разговор с малознакомыми даэвами.

– Вам повезло, городок, в который вы отправляетесь, довольно большой. У нас же захолустная деревенька.

– Я не знала, что уже сообщили точное место назначения. Знала лишь, что мы проделаем часть пути вместе.

– Да? Но будем считать, что это прерогатива старшего года обучения. – Дион отклонился, бросив взгляд в окно, за которым разверзлось голубое небо, словно поделённое пополам тёмными облаками. – Кажется, будет дождь.

– Да, у меня тренировка на улице.

– Удачи.

– Спасибо. – Я хотела было уйти, но потом вспомнила недавнюю ночь и задала вопрос, который мало кому бы озвучила: – Мне показалось, тебе не нравится мой брат. Почему?

Несколько секунд его лицо ничего не выражало, но после он вдруг громко рассмеялся. И этот смех, который звучал не совсем добродушно, а эмоции отдавали удивлением, примесью чего-то тёмного, то ли глубокой брезгливости, то ли просто обычного сарказма. Его реакция стала для меня чем-то трудно понимаемым, и она была отталкивающей.

– Извини, Сара Сорель. Но хорошо относиться к Пшенице я не смогу, даже если ты меня попросишь. – Див закрыл фолиант, но зажал пару пальцев между страниц, чтобы не потерять место, на котором остановился. – На вашем году всё так мирно, что даже удивительно.

– Что именно ты имеешь в виду?

Скард медленно прикрыл глаза, а после вновь открыл. Чуть спускаясь с высокого подоконника, он упёрся носками в пол. Подол чёрной мантии, без вышивки, но переливающейся на свету, словно покрываясь инеем и мгновенно тая, свесился к полу.

– У нас происходит почти война, Сара Сорель, – прошептал Ракхам, широко распахнув свои тёмные глаза, которые ныне так констрастировали с седой длинной прядью. – Думаешь, почему год назад никто из эмпатов с моего курса не оказался рядом? Почему ученики первого курса явились, едва заслышав тревогу, но никто другой не пришёл?

Я сглотнула, ощущая всю его веру в свои слова. Может, теневой див ошибался, но прямо сейчас он искренне верил в сказанное, испытывая ту самую непоколебимую уверенность.

– Почему ты в этом уверен? – спросила, понимая, что голос звучит немного тихо и очень сухо.

– Мне признались. – Черты его лица расслабились, сбросив напряжение. Он вернулся на место, вновь отрывая свои ступни от каменной ступеньки. – Угадай, кто именно мне сказал? – Слова прозвучали слишком многозначительно.