– Мы не станем унижаться! Мы – люди! Мы – свободный, рабочий народ! Мы не рабы. Рабы ли мы, товарищи?

– НЕЕЕЕЕЕЕТ.

И всё в таком духе.

В глубине души, я чувствовал абсурдность происходящего, все мы здесь были, словно малые дети, которыми управляет учитель в детском хоре. Иногда мне даже становилось немного тошно от этого.

Но всё же я не мог не понимать, что революция это единственное, что может изменить нашу жизнь, это единственное, что приведёт нас в то светлое будущее, о котором мечтал мой отец.

Очень скоро царская охранка стала отлавливать агитаторов. Их сажали в тюрьмы, нам запрещали читать и распространять листовки под угрозой ареста. В 1905-м, когда первая попытка революции была провалена, по слухам, царь казнил более пяти миллионов человек по всей России. Это не могло не прибавить ненависти к нему, и все мы затаили отчаянную холодную злобу.

Да, теперь стало страшно открыто выступать с революционными призывами. Мы не хотели быть казнёнными как те бедолаги. Но мы не оставили, мы хранили и лелеяли в своём сердце словно хрупкого, раненного младенца идею Свободы, Равенства и Братства.

Постепенно страх затихал. Прошло несколько лет и люди начали шептаться снова. Ещё через несколько лет в цеха вернулись агитаторы. Они делали всё по-умному. Их реже ловили, всё больше листовок попадало в народ.

И вот мы уже благоговейно поём Интернационал и участвуем в забастовках и стачках. Близится 1917 год.

Праздник победы социалистической революции был омрачён для меня смертью моей супруги. Теперь наши страдания, помноженные на два, были окончены, я вновь остался наедине со своей личной болью.

Жена умерла от туберкулёза. На нашем заводе эта болезнь была не редкостью, и медицина не в силах была помочь таким простым рабочим как я и моя супруга.

Мне было жаль, что она не дожила до светлого коммунистического будущего, которое все мы так жаждали построить. Но зато я был уверен, что теперь доживу я. Ведь больше не будет эксплуатации, паразитов истребят, и каждый будет получать то, что заслуживает.

«… кто был последним, станет первым!».

Это очень поднимало дух, жаль, что отец этого не видит. А ещё жаль, что у меня своих детей нет, вот бы сейчас рассказать им о мечтах их деда и поздравить с тем, что они то уж точно увидят лучшее будущее.

Но всё оказалось не так прекрасно как всем нам казалось. Вышло так, что революция сама по себе не сильно много значила. Чтобы удержать власть и закрепить идеологию, социалистам пришлось ещё победить в гражданской войне. То было страшное время, всех нас утешала лишь мысль о том, что после победы точно станет всё хорошо. Товарищ Ленин знает что делать, он всё решит.

Нужно лишь одолеть белую сволочь.

Мне неприятно было наблюдать как город, в котором я жил всю жизнь в считанные дни превратился в зверинец. Большинство людей не работали, процветал грабёж и насилие. Казалось, что самые худшие человеческие пороки вылезли наружу, прикрывшись словно щитом, одним единственным оправданием: «война, товарищи, сейчас время такое».

Только когда её не было? Сколько я себя помню, наша страна всегда где-то и с кем-то воевала. В тех войнах был виноват царь и империализм. Товарищ Ленин сразу же, как пришёл к власти, прекратил наше участие в мировой войне. И вот сразу началась новая, гражданская война, теперь уже ради власти в стране.

Я утешал себя мыслью, что эта война действительно будет последняя. Я не принимал участия в боевых действиях, я был одним из немногих, кто продолжал работать. Я работал даже тогда, когда на заводе совсем перестали платить. Просто по-другому я не могу, да и не готов я убивать, пусть даже и народных врагов. Не могу и жить как бродяга. Работа это всё, что у меня осталось после смерти жены.

– Дато, зайди ко мне в кабинет, – вызвал меня начальник цеха.