Груз — был.

Автобус, переваливаясь боками, преодолел мост через речку, и прибавил скорости.

Слева показался самый настоящий замок. С башенками, крепостной стеной, с часовым, в кирасире и с алебардой через плечо, ходившим по этой стене.

— Смотрите, Владимир Ильич, — живут же люди.

Гвидонов смотрел, — зрелище, на самом деле, было весьма забавное. Почти эротическая фантазия, воплощенная в жизнь, какого-то супернового русского.

— Не знаешь, чье это?

— Откуда.

— Пришел же кому-то в голову такой бред.

— А мне нравится. Вы извините, конечно, — я люблю все средневековое.

— У меня школьный приятель есть, он с пятого класса яхтами увлекался: в альбомах рисовал, вырезал из журналов картинки, у него все стены в комнате были этими яхтами обклеены. Потом покупал модели, знаешь, есть такие модели, которые нужно собирать. Вот он их собирал днями и ночами, — родителей достал… Потом стал в яхт-клубе подрабатывать, — приезжает и рассказывает, какие они там красивые… Потом школу закончил и про яхты эти забыл… Мы как-то недавно сидели с ним за бутылкой, он мне говорит: иду мимо магазина, где яхты продают, — и так, и по образцам, и по картинкам, выписывают из Европы. Захожу, — любую могу купить, денег теперь хватит… Только, зачем?

Владик ради приличия хохотнул, поскольку подумал, что Гвидонов рассказал что-то остроумное, но не очень, — поскольку ничего не понял.

Опять в кармане запищало.

Нежели ужин? — растрогано подумал Гвидонов, доставая из кармана телефон.

— Владимир Ильич? — услышал он казенный голос.

— Да.

— Дежурный по Управлению. Вас просят срочно прибыть на рабочее место. Как поняли?

— Понял. Буду.

Вот так всегда. На самом интересном месте…

— Тормози автобус, — сказал Гвидонов, — возвращаемся в Москву.

Нужно было отдать Суровцеву папку с «делом», — он, наверное, без нее извелся.