Вытираю лицо и вынуждаю себя вернуться к столику.

— Картошка фри вполне съедобна, — все, что говорит Мейси, макая один кусочек в кетчуп.

Волком вгрызаюсь в бургер, буквально боготворя его, потому что это не больничная еда и ради нее не пришлось стоять в очереди с подносом.

— Как Пит поживает?

— Ну, это же Пит, — отвечает она, и я улыбаюсь, потому что это действительно все объясняет. Для ее парня спокойствие — словно проявление искусства. — Он подобрал для тебя новые асаны. Ты же все занимаешься? — Она снова ест картошку.

Я киваю.

— Доктор Чарльз разрешила коврик и блок. Но не ремень. Наверное, боялась, что я повешусь. — Моя хромая попытка пошутить снова оборачивается неловким молчанием.

Мейси потягивает чай со льдом, посматривая на меня поверх стакана. Разламываю картошку пополам и тереблю в руке, лишь бы не сидеть просто так.

— Еще что-нибудь хотите, девушки? — спрашивает официантка, наполняя мой стакан водой.

— Только счет, — говорит Мейси. Она даже не смотрит на официантку, не спускает с меня взгляда. Она ждет, пока женщина не скроется за прилавком. — Хорошо, Софи. Хватит шуток. Хватит недомолвок. Пора рассказать мне правду.

Чувствую недомогание, и секунду мне так жутко, что, боюсь, меня стошнит.

Она единственная еще не слышала моей версии. Меня пугает, что случится то же, что и со всеми: она обвинит меня. Не поверит. Собираю остатки сил и спрашиваю:

— Что ты хочешь знать?

— Начни со своего предполагаемого срыва спустя две недели после возвращения домой из Орегона.

Когда я не отвечаю, она кладет вилку на край своей тарелки.

— Когда твоя мама позвонила и сказала, что в твоей куртке нашли наркотики, я удивилась. Мне казалось, мы с этим разобрались. Я бы скорее поняла твой срыв после убийства Мины. Но вот так... не очень.

— Таблетки нашли в моей куртке на месте преступления, значит, они мои, да? Мина не при чем. Это мое прошлое. Это я была чиста едва ли полгода, когда все произошло. Так все говорят. — Не могу скрыть горечь в голосе.

Мейси откидывается назад и, подняв подбородок, вглядывается в меня.

— Мне больше интересно, что можешь рассказать ты.

— Я... Ты... — Слова застревают в горле, а затем она словно вытаскивает затычку. Изо рта вырывается что-то нечленораздельное, но наполненное облегчением. — Ты выслушаешь меня?